В империи, которую мы знаем сегодня по имени ее правящей династии — Дома Османов, существовало множество других влиятельных и царственных семей. Но ни одна из них не была даже приблизительно столь же величественна и влиятельна, как династия правителей Крымского ханства. «Хакан двух морей и султан двух материков» — таким титулом именовал себя хан Менгли Герай в монументальной надписи 1503 года на дворцовом портале. Гераи были единственными султанами во всей империи, не считая правящего дома Османов. «Повелители двух материков» — так называет Гераев (перефразируя титул Менгли Герая) историк Олекса Гайворонский в своем труде по истории ханства. Своим авторитетом династия Гераев была в первую очередь обязана генеалогическим связям с Чингисханом. К наследию монгольского завоевателя в исламском мире всегда было двоякое отношение. С одной стороны, нашествие монголов вызвало невероятные разрушения в мусульманских странах, а с другой стороны, после принятия ислама монгольскими элитами и возвышения тюрко-монгольских государств наследие Чингисхана стало уважаемым и почетным. После расчленения Золотой Орды в начале XV века дом Герая был в числе нескольких династий, которые унаследовали ее осколки, и претендовал на Крым. Они правили полуостровом и прилегающими землями как крымские ханы до 1483 года. С 1475 по 1478 гг. крымский хан Менгли Герай I (1445-1515) признал сюзеренитет османского султана Мехмеда II. Начиная с XV века и до 1783 г. члены династии Гераев приобрели особый статус в османской имперской иерархии и играли важную роль как во внутренней, так и в межимперской политике, выступая в качестве то послушных членов османской имперской элиты, то как союзники, а иногда как непокорные вассалы империи.

Альтернатива Османам?

Статус и особенная «чингизидская харизма» Гераев были столь высоки, что они рассматривались порою в качестве альтернативы династии Османов на троне империи. Многочисленные указания на это появляются в XVII веке, когда империя вступает в турбулентный период постоянных янычарских бунтов и народных восстаний.

Многие недовольные властью султанов из Дома Османов видели в Гераях достойную замену правящей династии, особенно в те периоды, когда сам правящий дом оказывался буквально на грани вымирания. Совсем громко призыв к замене Османов на другую династию (и Гераи были первыми кандидатами) прозвучал в 1703 году, когда янычары свергли султана Мустафу II.

Хотя Гераи были всегда первым родом, о котором вспоминали желающие сменить правящую династию, нет никаких доказательств, что они сами хоть когда-нибудь были заинтересованы в том, чтобы занять имперский престол. На самом деле Гераи никогда не представляли открытой опасности для Османов и были в основном увлечены борьбой за наследие Орды вообще и Крыма в частности.

В 1783 году Гераи перестали быть «повелителями двух материков». Россия аннексировала Крым, последний хан Шахин-Герай лишился власти, практически все члены дома Гераев покинули свою родину, а большинство из них эмигрировали на османские Балканы, где у них уже были поместья, пожалованные им османскими султанами. Дом Гераев вступил в постханскую эпоху.

Впрочем, эта эпоха первое время выглядела временным явлением. Поскольку османы лелеяли надежды на возвращение Крыма, они рассматривали Гераев как политическую карту для своей политики в отношении России. Соответственно, десятки Гераев были реорганизованы на Балканах в династическую сеть в изгнании.

Османы назначали одного из группы, обычно самого старшего или бывшего хана, представителем (сахибуль-арз) династии. Этот человек должен был отвечать за дела Гераев в Османской империи. Формальными крымскими ханами считались Шахбаз Герай (1787-1789) и Бахт Герай (1789-1792), которые на практике контролировали только Буджак (степную территорию на юге Бессарабии).

В военное время один Герай выступал в качестве «татарского полководца», командуя вооруженными силами, состоящими из крымских татар. Также продолжали присваиваться крымские аристократические титулы, вроде нуруддина и калги-султана.

Балканы конца XVIII века были крайне буйным местом, где местные владетели (аяны) получали все большую власть и независимость от Стамбула. Гераи, хоть и были чужаками в этом регионе, владели тут землей с XVI века, и теперь активно включились в местную политику. Они расширяли свое владения и боролись за влияние с другими знатными аянами. Именно в этой среде вспыхивает звезда одного из самых интересных Гераев пост-ханской эпохи. Его звали Ченгиз-Герай.

Чингизиды в эпоху Наполеона Бонапарта

Мало что известно о жизни Ченгиза-Герая до второй половины 1770-х годов, когда он оказался на Балканах, но, судя по всему, он принадлежал к линии прямых ханских наследников. Известно также, что у него были черкесские родственники, возможно, даже его мать была черкешенкой (как у многих Гераев), и он провел юность на Кавказе.

Во второй половине 1770-х годов, на пике российской интервенции в Крыму, Ченгиз-Герай и его три брата поселились в Шумене (совр. Болгария). Братья Гераи обосновались в своих поместьях и стали частью местной политики. Семья установила тесные связи с местной элитой через браки. Ченгиз Герай женился на дочери местного знатного лица, аяна Тырново. Семья, однако, не претендовала на звание аянов, так как их более высокий статус не позволял занимать столь низкие административные должности.

Нет, Гераи предпочитали вмешиваться в местную политику «за кулисами», через поддерживаемых ими акторов. Их постоянное вмешательство бросало вызов местной знати и лидерам общин, которые получали власть не через свою родословную, а благодаря сбору налогов и руководству общиной.

В 1789 году, во время войны между Османской империей и русско-австрийской коалицией (1787-1792), вышел указ падишаха, адресованный лично 36 Гераям на Балканах. В нем Ченгиз-Герай и его братья призывались к оружию.

Им предлагалось собрать свои силы под командованием Бахт-Герая, который был объявлен «ханом Кубани» и командующим татарскими войсками, и мобилизовать войска в портовом городе Измаил. Ченгиз-Герай сражался в Джурджу, важнейшем оплоте Османской империи на северном берегу Дуная против австрийских войск.

Согласно одному из документов, Ченгиз действовал умело, защищая крепость, несмотря на уязвимое положение города, от большой армии Габсбургов в мае-июне 1790 года. Победа при Джурджу была одной из немногих османских побед в катастрофической войне 1787-1792 годов. Султан выделил Ченгизу и его братьям специальные выплаты в знак признания их храбрости.

Война была возможностью для воинов и предпринимателей проявить себя на поле боя и получить новые миссии и должности. Но это также был повод для воинов из разных регионов империи встретиться друг с другом. В 1790 году Ченгиз-Герай встретил Османа Пазвантоглу, провинциального янычарского офицера в османской армии. Пазвантоглу вскоре станет правителем болгарского Видина и одним из самых влиятельных людей Румелии.

Компетентность Ченгиза-Герая как воина демонстрирует военную культуру, в которой родились Гераи. Личное ополчение Ченгиза-Герая действовало как небольшое военное подразделение. Покидая поле боя, отряд Ченгиза-Герая захватил две полевые пушки крепости для собственного использования. Власти немедленно потребовали возвращения пушек. Небольшой кризис между властями и Ченгизом-Гераем не помешал Порте доверить ему еще одну важную миссию.

Вскоре Ченгизу-Гераю, вместе с двумя другими османскими командирами, было поручено выполнить деликатное задание — задержать Николаоса Маврогианниса, бывшего греческого господаря Валахии, и конфисковать его имущество. В апреле 1791 года, получив похвалу за свои прошлые заслуги и доблесть, Ченгиз-Герай получил разрешение собрать «пару тысяч воинов из Делиормана/Людогорья и других мест» для этой миссии.

Попутно с войной Ченгиз-Герай продолжал активно участвовать в местной политике и раздорах с аянами. В итоге он разругался с Портой, как говорят, из-за отказа выполнить неподъемные требования визиря о снабжении имперской армии провиантом. Стамбул объявил Герая вне закона, его поместье было разорено, и Ченгиз, собравший около 500 бойцов на своей стороне, стал бунтовщиком.

За короткое время Ченгиз-Герай и его брат изменили всю политическую динамику в центральной Болгарии. Результат восстания был столь ошеломляющим, что Порте пришлось давить на местных аянов, чтобы они не сотрудничали с Ченгизом. Так был казнен тесть Ченгиза, аян Тырново, Осман-ага.

В конце 1792 года братья Гераи были вынуждены бежать из Османского государства... в Россию. Ченгиз оставался в России в течение шести лет. Все его имущество было продано и разделено между знатными аянами региона. В России Ченгиз Герай по некоторым сообщениям получил имение возле Москвы.

Он пользовался относительной свободой, хотя был обязан сообщить властям о своем возможном отбытии к Османам. В докладе, представленном российским послом в Стамбуле, говорится, что во время шестилетнего пребывания Ченгиза-Герая в Стамбуле ему покровительствовал Потемкин, вероятно, Павел (племянник знаменитого Григория Александровича Потемкина).

Потемкин был глубоко вовлечен в кавказские и польские дела. Он также сражался с османами в Измаиле, в то время как Ченгиз-Герай находился на противоположной стороне поля битвы, что делало возможным то, что Павел и Ченгиз знали друг друга. Позже, в письме Ченгиза-Герая к российскому министру в Стамбуле, он заявил, что его хорошо приняли при российском дворе и ему были вручены ценные подарки, рекомендательные письма и российский паспорт.

Ченгиз Герай не привез с собой семью, за исключением брата Бахадыра и, возможно, близких слуг. Был ли он вовлечен в светскую жизнь Москвы? Отчет, представленный Наполеону Бонапарту в 1801 году, показывает, что репутация Ченгиза-Герая в Париже уже росла. В докладе Ченгиз Герай описывался как «храбрый, знающий, гуманный и не чуждый либеральной мысли, которая распространилась в Европе благодаря французской революции». В том же отчете утверждалось, что Ченгиз-Герай получил образование при дворе Екатерины II в России и имел личные отношения с ее сыном, великим князем Павлом, который впоследствии стал императором в 1796 году. По мнению его биографов, турецких историков Али Языджиоглу и Хакана Кырымоглу, знакомство Ченгиза-Герая с идеями Французской революции, возможно, и преувеличено, но у нас нет никаких оснований полагать, что он был изолирован от московской элиты. Чингизидский принц и бывший герой османской войны против русской армии, а теперь беглец, мог привлечь особое внимание московской элиты, которая постепенно знакомилась с условностями тюркских и мусульманских государств, недавно перешедших под контроль России. Было очевидно, что Ченгиз-Герай считался ценным активом, даже по стратегическим соображениям в случае новой войны между двумя империями. В первой половине 1798 года Ченгиз-Герай вместе со своим братом Бахадыром отправился на Кавказ в качестве гостя адыгского племени темиргоевцев. Там он встретился с османским агентом, которому поведал о том, что устал от жизни в немусульманском обществе и хотел бы вернуться в Османскую державу. Он упомянул, что его бегство в Россию было вызвано заговором его врагов в Румелии, которые очернили его перед государством. Для доказательства своей правоты он передал османскому чиновнику письмо от Пазвантоглу, подтверждающее его правоту. В итоге султан Селим III помиловал Ченгиза-Герая в сентябре 1798 года. К тому же в это время был заключен редкий османско-русский союз против Франции, так что его отбытие из Анапы в Стамбул не вызвало проблем. Но это возвращение совершенно не вызвало восторг у аянов Румелии, многие из которых делили его имение между собой. Против него сразу же начали плести заговоры, а тут еще в 1798 году разразилось масштабное восстание Османа Пазвантоглу. Сложно сказать, как в этот мятеж оказался втянут Ченгиз-Герай, но, едва вернувшись в Болгарию, чингизидский принц уже сражался с османскими войсками во главе собственной армии из 6000-7000 наемников (мусульман и христиан). В одном из сражений в 1800 году пал его сын Девлет-Герай, которого приняли за Ченгиза. Солдаты обезглавили тело Девлета, а его голову отправили в Стамбул с головами других разбойников и бандитов. Этот инцидент серьезно оскорбил Гераев, ведь, по старому кодексу между Османами и Гераями, нельзя было проливать кровь чингизидов. В апреле 1801 года Пазвантоглу официально обратился к султану с просьбой помиловать его и Ченгиз-Герая. Он также объяснил бедственное положение Ченгиза, рассказав, что его недруги вовлекли того в мятеж. Султан отказался их помиловать. Следующие несколько лет Пазвантоглу и Ченгиз, контролировавшие немалую часть Балкан, вели переговоры с Россией и Францией. В докладе Наполеону Бонапарту утверждалось, что в соответствии с соглашением между Ченгизом-Гераем и Пазвантоглу они оба должны были выдвинуться на Стамбул. Ченгиз должен был сесть на трон, а Пазвантоглу стать великим визирем. Во время беседы с русским посланником в Париже, 4 августа 1802 года Наполеон Бонапарт полушутя высказался о возможности того, что чингизидский принц в России может быть посажен на османский престол, если это будет необходимо. Нет никаких доказательств достоверности доклада, представленного Наполеону, о заговоре Пазвантоглу и Ченгиза-Герая с целью нападения на Стамбул и свержения султана. Очевидно лишь то, что дипломатические усилия Пазвантоглу получить помилование от Османского государства при посредничестве России увенчались успехом. Селим III амнистировал Пазвантоглу и восстановил его титул визиря в августе 1802 года. Просьба Пазвантоглу об амнистии Ченгиза также была удовлетворена. Если Пазвантоглу и Ченгиз-Герай когда-либо представляли себе такой грандиозный проект, как выделение Герайской монархии из Османской для совместного управления под протекторатом Франции или России, то им не удалось его реализовать. Ни Франция, ни Россия не рассматривали их предложение как жизнеспособный вариант. Тем не менее, радикальное предложение Пазвантоглу и Ченгиза-Герая распространялось не только в дипломатических кругах, но и среди простых людей на Балканах. Софроний из Врацы, болгарский епископ, который находился в этом районе во время мятежа Ченгиза-Герая и Пазвантоглу, написал в своих мемуарах: «...не знаю, что Герай обсуждал с Пазвантоглу, но, по слухам, они договорились сделать Ченгиза-Герая султаном, а Пазвантоглу — визирем». После амнистии Ченгиза решили отослать подальше от Балкан и Пазвантоглу (ставшего теперь пашей и наместником Видина) — в Бурсу. Известно, что его отношения с Пазвантоглу уже были испорчены, но в январе 1803 года Ченгиз-Герай умирает в Видине. В письме османскому двору, с уважением упоминая Герая, Пазвантоглу все же использовал фразу: «Слава Богу, (с его смертью) мы избавились от его несчастий». Смерть этого исключительного Герая произошла как раз тогда, когда он был помилован и собирался покинуть Видин. Осман Пазвантоглу умрет четырьмя годами позже. После смерти Ченгиза его братья имели право на ежемесячное пособие и землю, хотя, по-видимому, это право было приостановлено из-за их участия в делах Ченгиза-Герая. Сахиб-Герай, бывший хан и глава дома Гераев в империи, ходатайствовал за них перед Портой. Бахадыры Гераю вернули все же имение, но к 1807 году он получал очень немного. Все же Бахадыр отличился в войне с Россией в 1806-1812 годы, а в феврале 1807 года был одарен титулом калги Буджака — почти четверть века после уничтожения ханства. Он же был назначен татарским командующим, то есть главнокомандующим всех крымскотатарских частей османской армии. Но к концу войны Бахадыр попал в плен к русским. В последующие годы Бахадыр продолжал жить в имении Ченгиза-Герая в болгарском селе Вырбица. Его прямые потомки продолжали жить в этом селе аж до 1970-х годов. Ченгиз-Герай и его брат были не последними представителями изгнанной династии, чьи имена появляются в бурных событиях на Балканах в XIX веке. Али-паша из Янины, который контролировал османскую Албанию и Грецию, по слухам, также принимал участие в заговоре с целью замены султана неким Али Гераем. Позднее, в 1808 году, Алемдар Мустафа Байрактар инициировал переворот в Стамбуле в союзе с фракцией центрального правительства, свергнул Мустафу IV, возвел на престол Махмуда II и навязал себя в качестве великого визиря. Наблюдатели отмечали, что после переворота Мустафа Байрактар рассматривал возможность замены Махмуда II на Селима Герая, сына хана Каплан-Герая, очень влиятельную фигуру, которого он держал (или принимал) при своем дворе, и с которым он поддерживал близкие отношения. Можно добавить, что у Байрактара в конфликте с султаном Махмудом не было другого выбора, ведь Махмуд был единственным мужчиной в роду Османов, так что его заменить можно было только на принца из другой династии. Очевидно, что конец XVIII и начало XIX веков принесли для семьи Гераев кризис, нестабильность и неопределенность. Но они также давали и новые беспрецедентные возможности и поворотные моменты. «Чингизидская харизма» Гераев в османском мире усиливалась амбициями новых политических акторов, таких как Пазвантоглу из Видина, Али из Янины и Мустафа Байрактар, и порождала самые невероятные коалиции.

Кавказские Гераи Стоит сказать несколько слов о тех Гераях, которые не переехали в Османскую империю, а остались на территории Российской империи. Хотя на самом деле они заслуживают отдельного большого материала. Гераи поселились на Кавказе еще во времена ханства и даже успели пройти через своего рода «черкесизацию». Благородный статус нескольких Гераев, осевших на Кавказе, был признан путем присвоения дворянских титулов, приравненных к княжеским. Историк Келли О`Нил цитирует письмо одного русского дворянина, посвященное таким чингизидам: «Мы должны незаметно приучить их к нашим обычаям, развлечениям, удовольствиям, которые мы получаем от нашей жизни, и даже к нашей работе. Это тем более важно, что среди мирз есть те, кто произошел от Чингисхана, и Вашему Превосходительству хорошо известно, в каком высоком почете и с каким уважением они находятся у мусульманского народа. Являются ли они незаконными или законными наследниками, не имеет значения — достаточно того, что толпа им верит. Их преданность России, их привыкание к нашему образу жизни могут оказаться полезными в политических, военных и торговых отношениях с Турцией». Справедливости ради стоит сказать, что у большинства этих Гераев на Северном Кавказе было мало последователей и столь же мало авторитета. Как отмечал с пренебрежением один наблюдатель, единственными признаками царского рода, которые можно было найти среди этих членов семьи Герай, тогда были «пустые титулы и гордые сердца среди неудовлетворенности и бедности». Многие из этих Гераев, в основном представители младших ветвей династии, сделали военную карьеру в российской армии, при этом влившись в черкесский (адыгский) народ. Гераи также были лидерами ногайцев, кочевавших около Пятигорска. Среди таких известных Гераев был, например, полковник Султан Сагат-Гирей (1809—1856), участник польской и кавказской кампаний. Его сын Азамат-Гирей также был гвардейским офицером. Султан Кадыр Гирей (1891-1953) тоже был полковником царской армии. В годы гражданской войны он был ранен, эмигрировал в Турцию, а оттуда в США, где основал «Черкесско-Грузинское общество». Его сын Чингиз Гирей служил в разведке США во время Второй мировой войны, был шефом русской секции отдела связи между войсками США и СССР в Австрии, известен как писатель и поэт. Бывали и экзотические случаи, вроде Катти Герая, родственника Менгли-Герая (лидера ногайцев), который наткнулся на шотландских миссионеров среди ногайских племен и стал христианином. От него отреклись все прочие Гераи, но он тоже сумел отличиться в российской армии. Этот потомок Чингисхана и славных мусульманских султанов стал пылким миссионером и пытался проповедовать протестантское христианство на родине, в Крыму. В итоге Катти Герай покинул Россию, переехал в Британию, женился на шотландке. Его брак произвел шокирующий эффект в шотландском обществе, потому что, даже несмотря на принятие христианства, для британцев он по-прежнему был «восточным человеком». Вместе с супругой Катти Герай отправился в Крым проповедовать татарам христианское учение. Но со смертью императора Александра I, который благоволил протестантским миссиям и лично Катти Гераю, с приходом к власти царя Николая I деятельность шотландских миссионеров была свернута. Катти Герай пытался проповедовать индивидуально, но, не имея поддержки даже от православной церкви, не сильно в этом преуспел. В историю Крыма он вошел прежде всего как зачинатель крымской археологии и открыватель Неаполя Скифского в Симферополе. Умер он в 1847 году в Крыму. Примечательно, что хотя все 14 детей Катти Герая и его шотландской жены были крещены в протестантской церкви, некоторые из них получили тюркские или даже мусульманские имена, например Андрей Арслан Герай, Александр Джанибек Герай, Николай Альфред Адиль Герай и Шарлотта Леонис Алиме Герай. У всех у них были достаточно интересные судьбы, но особенного роста добился Николай Александрович Султан-Кырым-Герай, ставший к Первой мировой войне сенатором и действительным тайным советником. Стоит отметить, что Катти-Герай и его сыновья были единственными потомками Гераев по мужской линии, которые продолжали жить в уже российском Крыму на протяжении всего XIX века (а Николай даже был городским головой Феодосии одно время). Они, конечно, не считались уже членами династии из-за своего вероотступничества, но именно благодаря этому обстоятельству им как раз и позволяли жить на родине предков, в отличие от большинства Гераев. Известны как минимум еще два случая обращения Гераев в христианство, но это все же редкие исключения. Подавляющее большинство Гераев остались мусульманами, тем более что большая часть династии эмигрировала в османские земли.

Наши дни

А что же сейчас? Что происходит с Домом Гераев?

Сегодня в мире живут тысячи потомков Гераев, многие из которых сохраняют свое родовое имя (в разных вариациях), преимущественно в Турции. Хотя многие из них осознают свое происхождение, у них нет органических или социальных связей между собой, за исключением ближайших родственников. Сегодня почти никто из них не претендует на историческую славу династии, не говоря уже о каких-либо политических последствиях для современных крымских татар.

По сути, Дома Гераев нет, по крайней мере в том виде, в котором существуют другие монаршие дома, пусть даже в изгнании (как Дом Османов, например). Нет династической иерархии и общепризнанной фигуры главы Дома (потенциального наследника престола), подобного Харуну Османоглу у Дома Османов.

Периодически можно встретить сообщения о том, что главой дома Гераев является живущий в Лондоне Джеззар Памир Герай (родился в 1959 году), который даже якобы принимал участие в курултае крымских татар в 1991 году. Но никакие серьезные источники не подтверждают, что титул главы Дома Гераев вообще существует сегодня, и невозможно найти никакой информации о личности Джеззара Гирея и его активности сегодня.

Однако самое главное — это то, что по прошествии двух веков после падения Крымского ханства чингизидская харизма естественным образом исчезла сама по себе. Дом Гераев — это великое прошлое Крыма, наследие, дорогое всем крымским татарам.

Но вряд ли кто-нибудь всерьез рассматривает вероятность ханской реставрации в Крыму. Некогда величественная ветвь Чингизидов угасла, оставив нам память о величественных «повелителях двух материков».