Ранее уже говорилось о том, что в 1998 году к власти в Армении пришла партия войны, основными идейными компонентами которой оказались дашнаки и нждисты (цехакронисты). Говорилось и о том, что учение цехакронизма Гарегина Нжде как армянская версия нацизма, характерного для 20-40-х годов XX века, отпочковалось от романтического национализма дашнаков, присущего рубежу XIX и XX веков.
Однако, помимо соображений теоретического характера, у конфликта Нжде с тогдашними дашнаками была еще одна, и возможно, важнейшая, практическая причина. Вот что говорится об этом в уже упомянутой ранее книге «Гарегин Нжде и его учение»: «Существовало еще одно важнейшее обстоятельство, обусловившее необходимость движения Цегакрон – это политическое ренегатство нашего старшего поколения в вопросе отношения к Турции. Наши старые партии склонны были поставить крест на Армянском вопросе и примириться с мыслью, что нужно отказаться от оставшихся в Турции армянских территорий и начать сближение с Турцией. Эта измена сделала бы нас в глазах молодого поколения презренным народом».
Итак, как это ни удивительно сегодня звучит, в руководстве партии «Дашнакцутюн», исторически сыгравшей главную роль в развязывании в конце XIX – первых двух десятилетиях XX века армяно-мусульманской войны (не только с турками, но и с курдами), в середине 20-х годов XX века стали доминировать взгляды о необходимости примирения и даже союза армян с турками. И именно несогласие с этими взглядами непримиримой части дашнаков вытолкнуло их тогда из партии и привело к созданию ими новых ультранационалистических проектов.
Как же это стало возможно и чем в итоге закончилось?
Дашнаки на пепелище: в поисках новых путей
Партия или, если точнее, Армянская Революционная Федерация «Дашнакцутюн» своей политикой действительно привела армянский народ к этнополитической катастрофе. Если до появления и начала деятельности ее и аналогичных ей армянских националистических организаций вроде «Гнчак» армяне компактно проживали на обширных территориях нынешней Турции, включая Стамбул, то после армяно-мусульманской войны, начавшейся в конце XIX века (в рамках более широкой христианско-мусульманской войны на окраинах Османской империи) они лишились большей части обжитых мест и позиций, не говоря уже о понесенных человеческих потерях.
Одной из причин этой катастрофы стал ярко выраженный авантюризм дашнаков, чья политика отличалась эмоциональностью, авантюризмом и непросчитанностью, что проявлялось в том, что эта партия влезала в войны на всех возможных фронтах (от Анатолии через Кавказ к Туркестану), хаотически находила и теряла союзников, приобретая при этом новых врагов, и переходила от мира к войне и наоборот. В войнах великих мировых даже не держав, а коалиций, таких как Германо-Австро-Османский союз и Антанта, они пытались вести себя как сопоставимая с ними величина, в итоге сделав свой народ, не имевший ни обширной территории прочного преобладания, ни государственных традиций, разменной монетой Большой игры.
Причем ошибкой было бы думать, что такой взгляд на их деятельность имел место только у внешних наблюдателей. По итогам всех этих событий, черту под которыми на тот момент подвел Карсский договор 1921 года, зафиксировавший границы между поглощенной Советской Россией Арменией и Турецкой Республикой, критическое осмысление их политики началось в рядах самих дашнаков и отразилось в том числе в работах ряда их видных представителей. Почти все они так или иначе указывали на непоследовательность и непродуманность политики дашнакской партии, обернувшейся не только огромными человеческими и территориальными потерями, но и утратой независимости первой дашнакской Республики Армения, которая в 1920 году была поглощена Советской Россией.
Но если в критике этого авантюризма и непродуманности разные направления дашнаков и бывших дашнаков были едины, то в том, какую линию поведения нужно выбрать дальше, их взгляды существенно расходились. Так, первый премьер-министр дашнакской Республики Армения Ованес Каджазнуни, в пух и прах раскритиковавший свою бывшую партию в книге «Дашнакцутюн больше нечего делать», как и многие разочаровавшиеся дашнаки принял советизацию Армении и ее существование в составе СССР. А вот часть дашнаков отказавшихся это принять и поставивших перед собой цель борьбы за восстановление независимой Армении, пришли к выводу, что для этого необходимо примириться с Турцией, забыв старые обиды и заручившись ее поддержкой.
Последний глава правительства дашнакской Армении Симон Врацян в 1921 году говорил следующее: «Для борьбы с большевизмом и вообще для восстановления в нашей стране мирной жизни мы в значительной степени нуждаемся в дружбе, даже в поддержке соседней Турции... Это возможно, поскольку у нас и у турок общие интересы, которые мы можем защищать общими усилиями… Наша действительность требует мирного сосуществования с соседней Турцией». К схожим выводам в своей книге «Армяно-турецкая проблема» 1924 года пришел бывший министр внутренних дел Республики Армения и один из лидеров дашнакской эмиграции Рубен (Тер-Миносян). А в 255 номере газеты «Арач» утверждалось следующее: «У Армении один путь для спасения: найти общий язык со своим соседом Турцией. Если армянский народ хочет жить и обеспечить свое государственное и физическое существование, он должен придерживаться не русской, а турецкой ориентации… Если бы в ходе последней общеевропейской войны армянский народ не имел русскую ориентацию, а был бы безоговорочно вместе с турками, он, по всей вероятности, избежал бы резни, и его положение было бы лучше, чем положение грузин».
Подобные установки вызывали самую жесткую критику со стороны непримиримых турконенавистников, центрами консолидации которых стали такие газеты, как «Азатамарт» и «Марткоц», а в 30-е цехакронистские организации Гарегина Нжде и Айка Асатряна. На практике эти разногласия выражались в различных подходах как к тактике, так и к стратегии «Дашнакцутюн», когда все эти люди еще входили в нее. Так, сегодня у дашнаков принято бравировать тем, что операция «Немезис» против турецких и азербайджанских государственных деятелей, обвиненных ими в уничтожении армянского населения, была организована «Дашнакцутюн». Но это лишь отчасти так – хотя решение об этом было принято на съезде партии в 1919 году по инициативе Шаана Натали, члены Бюро партии Врацян, Тер-Минасян и Дарбинян пытались его остановить, а сам Шаан Натали в 1927 году вышел из Бюро партии, а в 1929 году из нее самой, обвинив ее руководство в протурецкой политике.
Готовность дашнакского руководства к диалогу с Турцией проявила себя в инициативе создания Кавказской конфедерации, предпринятой оказавшимися в эмиграции лидерами кавказских народов. 10 июня 1921 года «Декларация представителей Армении, Азербайджана, Грузии и горцев Кавказа» была подписана в Париже председателем азербайджанского парламента в изгнании А.М.Топчибашевым, чрезвычайным посланником и полномочным министром Грузинской Республики А.И.Чхенкели, председателем дипломатической миссии Северо-Кавказской Республики А.М. Чермоевым. С армянской стороны ее подписал первый глава Республики Армения и один из лидеров дашнаков Аветис Агоронян. Вопрос армяно-турецких отношений был одним из сложнейших при обсуждении этой инициативы, и из соответствующих протоколов видно, что обвинения воинствующего крыла дашнаков в адрес своего руководства в том, что оно полностью отказалось от претензий к Турции, были неоправданными. Представители дашнаков продолжали ставить вопрос о передаче Армении части территорий, которых она лишилась в турецко-армянской войне 1920 года, но теперь уже хотели добиться этого не путем конфронтации с Турцией, а способствуя достижению ей своих геостратегических интересов. По мнению идеологов создания Кавказской конфедерации, Турция была заинтересована в создании обширного буферного государства между ней и Россией. Причем идеологи этого проекта были готовы дать гарантии учета их интересов Турции, России и Персии.
Однако из-за обвинений в предательстве армянских интересов и служении туркам дашнакское руководство постепенно дистанцировалось от участия в общекавказских инициативах. Вопреки утверждениям армянских ястребов оно не приняло участия в панкавказском проекте «Прометей», который его противниками изображался как откровенно протурецкий. Хотя обвинения эти были не вполне беспочвенны, так как контакты и попытки наведения мостов между частью дашнаков и участниками этого проекта были.
Со своей стороны внутрипартийные диссиденты вроде Нжде и Шаана Натали призывали к мести туркам и борьбе с Турцией в качестве главных армянских национальных целей. Для достижения этой задачи Нжде в конце концов выбрал откровенно авантюрный способ – принять участие в войне Третьего Рейха против СССР, содействуя набору людей в Армянский легион Вермахта. И авантюрным он был даже не из-за поражения в этой войне Третьего Рейха, так как в ее начале такой исход был неочевиден, а потому, что даже в случае победы Германии не было ни одной разумной причины, по которой немцы должны были бы удовлетворить нереалистичные армянские амбиции за счет Турции и других кавказских народов. Это понимали те дашнаки-реалисты, для которых главной целью было освобождение от советской власти и восстановление независимой Армении, отдававшие себе отчет в том, что придется считаться с интересами соседей. Но этого, похоже, не понимал Нжде, собиравшийся воевать и с СССР, и с Турцией, и с кавказскими соседями Армении.
ОГПУ-КГБ и новый разворот дашнаков
Впрочем, истинные мотивы Нжде и других армянских ястребов в этой войне не вполне очевидны. Добровольно оставшись в 1944 году в занятой советскими войсками Софии, после ареста он сам предложил советским властям сотрудничество в борьбе против турок. И надо сказать, что определенная логика с его стороны в этом была, так как в конце войны Сталин абсолютно достоверно планировал вторжение в Турцию и отчуждение от нее не только Босфорского пролива со Стамбулом, но и Карсской области.
С приговоренным к 22 годам заключения Нжде плотно работала советская разведка, а его предложения передавались высшему советскому руководству. Его личными услугами так и не стали пользоваться, однако есть основания считать, что скорее из-за одиозности его личности, чем из-за того, что сама возможность использовать армянскую националистическую эмиграцию в противостоянии с Турцией, вошедшей в 1952 году в НАТО, была неинтересна. Вообще же, как следует из мемуаров чекиста-перебежчика Георгия Агабекова, с армянской эмиграцией ОГПУ плотно работала уже в 20-е годы, что неудивительно, так как аналогичная работа велась по всей антисоветской эмиграции. В русской антисоветской эмиграции главная идея, которая распространялась в тот момент чекистами, стала известна как «сменовеховство» («смена вех», смена курса) и сводилась к необходимости принять советскую власть как защитника национальных интересов и отказаться от борьбы против нее в интересах «врагов Родины». Но аналогичные идеи распространялись почти во всех национальных эмиграциях, а в случае с армянской они попадали на благодатную почву, воспринимаясь как альтернатива примирению с «заклятыми врагами» – турками. В 1947 году эту идею озвучит и сам Нжде: ««Дашнакцутюн» ныне стоит перед дилеммой: «с кем ей быть» – с турками или великим русским народом. Она была бы изменницей, если бы не ответила решительно: «С русскими – против Турции»». И хотя его личные услуги советским руководством были отвергнуты, как следует из дальнейшего развития событий, предложенную им идею оно на вооружение взяло.
Так, в 1972 году состоялся поворотный XX съезд «Дашнакцутюн», на котором было принято решение о «возвращении к своим революционным традициям». Называя вещи своими именами, дашнаки возвращались к террористической войне против Турции под лозунгом «восстановления справедливости в отношении геноцида армян». Для этого была создана одноименная террористическая организация ДЖСАГ. При этом считается, что частично такой шаг был продиктован желанием перехватить инициативу у созданной чуть ранее террористической организации АСАЛА, которая ставила аналогичные цели. В итоге жертвами около 200 терактов, устроенных ими в разных странах мира, станут 55 турок и 16 представителей других национальностей, включая армян, отказавшихся финансировать их деятельность.
Весьма интересны и показательны обстоятельства создания АСАЛА. Одну из ключевых ролей в этом сыграл Акоп Акопян, который ранее входил в Народный Фронт Освобождения Палестины (НПОФ) и по всей видимости сотрудничал с КГБ СССР. НПОФ, АСАЛА, а позже и Рабочая Партия Курдистана стали частью единой ближневосточной просоветской сети, которая вела гибридную войну или мятеже-войну по Месснеру против стран Западного блока в регионе, включая Турцию.
Ну а что же дашнаки? В послевоенные годы с ними начинают происходить весьма интересные вещи. Советское руководство фактически дает зеленый свет контактам дашнакской эмиграции с Советской Арменией, включая визиты ее представителей на родину. Явление беспрецедентное для других антисоветских национальных эмиграций вроде власовской или бандеровской. Может быть, потому, что дашнаки уже перестали быть антисоветской эмиграцией? На это косвенно указывают воспоминания офицеров КГБ СССР. Так, бывший заместитель председателя КГБ СССР Филипп Бобков недоумевал в связи с тем, что руководство Армянской ССР покрывало переселение в Армению зарубежных дашнаков и распространение их идей, а армянское КГБ фактически покрывало деятельность АСАЛА, чьи вышедшие из под контроля сторонники устроили в 1977 году теракт в Москве. В свою очередь чекист-перебежчик Олег Калугин и вовсе считал, что «Дашнакцутюн» в то время «была насквозь пронизана советской агентурой».
Дашнаки и постсоветская Армения
Таким образом, похоже, что, несмотря на репутацию страшных антисоветчиков, после Второй мировой войны дашнаки в значительной степени, если и не были прямо завербованы КГБ, то заключили с ним неформальный пакт. Это объясняет их, на первый взгляд, странное поведение на закате СССР, когда свои усилия они направили не на борьбу за восстановление независимости Армении, а на отторжение от Азербайджана Карабаха с сопутствующим этому изгнанием азербайджанского населения из Зангезура (довершив таким образом дело Нжде).
Липовых перевербованных антисоветчиков-дашнаков, как ни странно, в итоге вычислили настоящие антисоветчики, появившиеся в советской Армении. Так, в 1990 году на съезде Армянского Освободительного Движения (АОД) Жирайр Липаритян задался риторическим вопросом: «...самая важная из политических партий диаспоры должна объяснить, почему в ноябре 1988 года ее руководство призывало всех посвятить себя исключительно проблемам экономического развития Армении, под управлением Коммунистической партии, тем самым способствуя продлению власти прежнего режима и препятствуя приходу демократии». А 22 июня 1992 года лидер АОД и первый президент независимой Армении Левон Тер-Петросян прямым текстом обвинил «Дашнакцутюн» в сговоре с КГБ. В итоге в 1994 году деятельность «Дашнакцутюн» в Армении была официально запрещена в связи с участием ее членов в политических убийствах, обороте наркотиков и планах силового захвата власти.
Эта страница современной армянской политической истории будет непонятна, если считать, что первый президент независимой Армении запретил именно ту партию, которая за эту независимую Армению и боролась. В реальности это не так. Тер-Петросян запретил ту партию, которая после Второй мировой войны встала на «сменовеховские» рельсы принятия СССР и объединения с ним против Турции, предложенные Нжде. И недаром в 1998 году дашнаки и нждисты фактически воссоединились после поражения АОД на президентских выборах. Деятельность первых была снова легализована, а вторые и вовсе превратились в партию власти. А вот Левон Тер-Петросян фактически стал продолжателем той линии, которая доминировала внутри «Дашнакцутюн» в 20-40-е годы прошлого века, но в итоге была отвергнута ее членами.
И сейчас армянская политика снова стоит на развилке между двумя этими путями – строительства небольшой, реалистично оценивающей свои силы независимой страны, ищущей мира и сотрудничества с соседями, или же форпоста, одержимого борьбой с Турцией и оказывающегося разменной монетой в чужих играх.