В августе 1554 года Сефер Реис должен был соединиться с флотом Сейди Али и проводить его в Красное море. Он отплыл со своими четырьмя галлиотами из Мокки и очень скоро у берегов Аравии получил весть о разгроме флота, а также о том, что португальцы триумфально отплыли в Индию с шестью захваченными османскими галерами.
Этот момент оказался решающим в профессиональной карьере Сефера. Ошеломленный известиями о катастрофическом поражении, он остался один на один с противником, значительно превосходящим его по численности. Здравый смысл и советы его команды, должно быть, призывали к поспешному отступлению в Мокку в ожидании дальнейших приказов.
Но Сефер, который развил огромную уверенность в своей способности перехитрить португальцев, думал иначе. Летописец Диогу ду Коуту объясняет:
«Поскольку он был по натуре корсаром, и очень опытным в тех морях, он решил следовать за португальской армадой в надежды найти добычу, за которую можно ухватиться. Он продолжал так до прибытия на полуостров Диу, где он остановился и поставил блокаду, поджидая любые суда, которым, возможно, придется пройти через те воды».
По любым меркам это было смелое решение. По сути, Сефер решил преследовать вражеский флот, который только что разбил силы, в четыре раза превышающие его собственные, и затем заблокировать португальское судоходство у Диу точно так же, как сами португальцы блокировали движение мусульманских судов у Красного моря. Удивительно, но этот дерзкий план сработал. Всего за несколько недель Сефер захватил четыре тяжеловесных португальских торговых судна и взял, помимо пленных и груза, более 160 000 золотых монет. Нагруженный этой добычей, но, все еще надеясь поймать один особенно богатый галеон, Сефер сковал португальские команды в кандалы, разместил небольшие отряды своих людей на каждом из захваченных кораблей и приказал им вернуться в Мокку и ждать его там.
Как назло, вооруженное португальское судно под командованием Бальтазара Лобато вскоре наткнулось на четыре захваченных корабля. Когда португальская команда одного из кораблей увидела его, они устроили восстание, и с помощью Лобато им удалось вернуть не только свое судно, но и три других, захватив по очереди своих бывших похитителей, прежде чем отплыть курсом в Индию. Тем временем Сефер, уже потерявший надежду поймать другие корабли, на четырех галерах отправился в Аравию. Случайно он снова увидел те же самые португальские корабли и, догадавшись, что произошло, захватил их во второй раз. Затем он погнался за убегающим судном Бальтазара Лобато, которое в конце концов сдалось без боя. После этого уже со всеми девятью кораблями Сефер снова взял курс на Мокку, куда он триумфально прибыл несколько недель спустя.
Вернувшись в Мокку с огромными богатствами, Сефер Реис отправил султану в подарок 20 000 крузадо (золотых монет) с явной надеждой на свое назначение новым адмиралом Индии. Еще один подарок он отправил наместнику Египта, приложив к нему просьбу о новых пяти кораблях для его флота. Тем самым он заявил о намерении начать самую амбициозную антипортугальскую кампанию, собираясь отплыть к острову Цейлон, чтобы грабить португальские торговые суда, идущие на запад из Малакки и Бенгалии. Оттуда он отправился с зимним муссоном к побережью Восточной Африки и атаковал португальские корабли у берегов Суахили, прежде чем наконец завершить круг и вернуться в Красное море весной.
К несчастью для корсара, Индийский океан оставался далекой периферией для османской бюрократии, так что его инициативами не сильно заинтересовались. К тому же недавние поражения отбили охоту вливать инвестиции в индоокеанский флот. Как следствие, ходатайство Сефера Рейса о повышении по службе было отклонено, а его просьба о дополнительных галерах и людях была исполнена лишь частично. В конце концов он получил не более двух легких судов из арсенала в Суэце.
Но если в Стамбуле Сефера тогда еще недооценивали, то португальцы прекрасно понимали, кто он такой. С января 1555 года португальский флот безуспешно пытался поймать Сефера, в то время как он не переставал грабить их торговые суда.
Письмо Жоао де Лисбоа, написанное из плена в Каире, дает нам представление о крайней степени разочарования, которое испытывали португальцы в результате этой продолжающейся серии унижений. «По какой причине вы позволяете продолжать такой разбой?» – писал он вице-королю Индии. «Сила [Сефера] увеличивается день ото дня, и Каир постоянно обогащается добычей, взятой у португальцев. Каждый день его армада увеличивается, и, учитывая, как много он смог сделать всего с тремя судами в его ведении... сколько еще хлопот он доставит португальцам и сколько еще богатств он отправит в Каир, когда в один прекрасный день у него их будет тридцать?».
Лисбоа рекомендовал нанести крупный удар по базе Сефера в Мокке, сообщая, что на данный момент у того было не более 400 человек в его флоте, и что у самой Мокки нет даже стен или крепости и ее защищают только 400 местных арабских племенных бойцов. В 1557 году португальцы действительно отрядили большой флот весельных судов, способных сражаться на мелководье, чтобы захватить Мокку. Иронично, но они совершили те же ошибки, что раньше совершали османские флотоводцы со своими галерами, а Сефер смог отбить прямую атаку португальского флота и остался практически невредимым.
Следующий эпизод, в котором снова появляется Сефер, относится к 1560 году, и он точно достоин экранизации. Вместе с властями Хабеша (османской провинции на территории нынешней Эритреи) Сефер заманил в ловушку у берегов Африки небольшую португальскую эскадрилью. Корабли португальцев были пойманы на приманку в виде богатого корабля со специями из Ачеха. Лишь подойдя к кораблю, обрадованные легкой и богатой добычей, португальцы поняли, что судно было замаскированной военной галерой Сефера. В итоге последовала погоня, два корабля португальцев попали в руки Сефера, а два других сбежали в Индию.
Долгожданное назначение и последняя кампания
С этой победы началось и долгожданное продвижение Сефера Реиса, который наконец-то был назначен новым адмиралом Индии. Оно сопровождалось повышением активности на базе в Суэце, где началась подготовка к постройке нескольких новых боевых кораблей – первых за почти десятилетие. И хотя власть и престиж его нового звания дали незначительный немедленный эффект, поскольку он, кажется, продолжал действовать из Мокки, а не из главного османского арсенала в Суэце, у современных португальских наблюдателей не было сомнений в том, что серьезная эскалация была лишь вопросом времени. Имеющиеся у нас португальские сообщения указывают на общее мрачное предчувствие, царившее в португальской Индии.
К 1564 году, после более чем десятилетия успешных мелкомасштабных набегов, Сефер был готов активизировать свои операции и переехать из Мокки в главную базу империи в Суэце. Повышенная активность указывала, что корсар готовит новое крупное наступление, хотя где и когда он планировал нанести удар, оставалось предметом интенсивных споров среди современных португальских наблюдателей. Ближе к концу года он отплыл из Суэца с флотом из десяти галер, безусловно, самым большим из тех, которыми он когда-либо командовал. Но вопреки всем ожиданиям, он отплыл только до своей передовой базы в Мокке, где выжидал во время летнего сезона плавания и до осени.
Наконец, неожиданно в ноябре 1565 года он отправился в плавание на юго-запад – не на северо-восток, как в прошлые годы. Эта кампания была задумана как величайшее и самое смелое предприятие, которое когда-либо предпринимал корсар. Согласно португальским отчетам, обновленный флот Сефера должен был разграбить все побережье Суахили и продолжить путь до Мозамбика, где он очень надеялся поймать корабли португальского королевского флота. Этот флот, Каррейра-да-Индия, курсировал ежегодно вокруг мыса Доброй Надежды и считался самым богатым призом во всей португальской Азии. Такая атака обещала принести беспрецедентное количество захваченной добычи. Возможно, что более важно, она также имела потенциально широкий спектр геополитических последствий, поскольку, прервав единственный морской путь, соединяющий Лиссабон с заморскими владениями на востоке, она угрожала отрезать португальские колонии в Индии от европейской столицы.
Как пишет историк Джанфранко Касале, повышение Сефера до Капудан-и Хинд стало поистине поворотным моментом в его карьере не только потому, что оно дало ему больше ресурсов, но и потому, что внесло новый элемент в его стратегическое мышление. Теперь, став частью османской имперской элиты, он начал выходить за рамки целей простого морского рейдера и более тесно согласовывать свои действия с крупными внешнеполитическими интересами Османского государства. Во многих отношениях столь грандиозные планы, лежащие в основе последней кампании Сефера, наследовали стратегию одного из величайших визирей Османской империй – Соколлу Мехмеда-паши. Скорее всего, именно Мехмед-паша способствовал карьере Сефера, и он же обладал поистине глобальным геополитическим мышлением. Как предполагает Касале, великий визирь намеренно рассчитал все так, чтобы кампания Сефера совпала с атакой французских корсаров на португальскую базу на Мадейре в Атлантическом океане, еще одну важную промежуточную станцию для ежегодного конвоя кораблей, отправляемых из Лиссабона в Индию.
К сожалению, если такие грандиозные планы и существовали, то они были трагически оборваны внезапной и неожиданной кончиной Сефера, как сообщил португальский информатор Маттиас Фуртадо, 18 января 1566 года. По словам Фуртадо, Сефер отплыл в конце прошлого года и находился в полутора днях пути от Мокки до острова Сокотра, когда вдруг смертельно заболел. Его слабое здоровье вынудило его сменить курс на Аден, где он умер всего через три дня после своего прибытия. В отчете Фуртадо была добавлена эпитафия: «Он был отважным разбойником и наиболее опытным в [сражении] в этих регионах, точно знавшим, как и когда нанести удар. Здесь нет другого человека, подобного ему, во всех странах Востока, которого бы мы так сильно боялись».
О роли Сефера Реиса
Учитывая масштаб османских поражений на море в начале 1550-х годов, легко забыть, что следующее десятилетие было периодом беспрецедентного османского доминирования в регионе Индийского океана. В то время как Сефер и его люди вели успешную войну против португальского судоходства, османские корсары предлагали свои услуги в Гуджарате и на Малабарском побережье Индии, а османские военные советники, опытные мастера и артиллерийские команды, были отправлены в султанат Ачех на Суматре, и османские купцы развивали обширную сеть торговых отношений, которая простиралась от побережья Суахили до Шри-Ланки и Сиама. Между тем объем перевозок перца и предметов роскоши, проходящих через Красное море и Персидский залив, взлетел на новую высоту, намного опередив португальскую торговлю через мыс Доброй Надежды. Дошло до того, что официальные лица Estado da India, чья враждебность к Османам и блокада Красного моря были столпами португальских политики с момента их прибытия в Индийский океан, теперь начали рассматривать мир с Османами как свою единственную надежду на то, чтобы обратить вспять упадок в собственной торговле.
Португальские советники рекомендовали королю заключить соглашение с султаном, чтобы исправить незавидное положение. Соглашение не будет заключено, но даже без согласия португальцев поток специй через османские порты не ослабеет до конца XVI века. И как убедительно показывают новые исследования (пионером которых является упоминавшийся уже не раз Джанфранко Касале), главная причина в том, что османы сознательно и разумно использовали нападения хищных корсаров.
В конце концов, истинная цена этих атак для Португальской Индии будет измеряться не реальным количеством кораблей, захваченных или уничтоженных Сефером и его людьми, а скорее чрезвычайно дорогостоящим и, в конечном счете, безуспешным ответом, на который они провоцировали португальскую сторону. Год за годом, пока был жив Сефер, власти Гоа были вынуждены посылать все более крупные и дорогостоящие флотилии в бесплодной попытке выследить его. Между тем, попытки португальцев остановить поток кораблей через Красное море становились все более неэффективными, и это тоже было прямым результатом стратегии Сефера.
Диогу ду Коуту, главный летописец этого периода истории португальской Азии, с горечью пишет о том, как португальская блокада Красного моря проваливалась, потому что португальцы боялись следовать за мусульманскими кораблями в Красное море, хотя в предыдущие десятилетия они делали это регулярно и безнаказанно. А причина страха была одна – Сефер Реис.
Подытоживая, можем утверждать, что жизнь и карьера Сефера Реиса – это доказательство того, что поражение османского флота в 1554 году стало не концом, а скорее началом османских усилий в войне с португальцами. И если раньше Османы упорно пытались экспортировать в Индийский океан средиземноморский стиль войны, успешный в османских кампаниях против таких держав, как Венеция и Испания, но провальный в этой части света, то Сефер стал первым османским военно-морским стратегом, осознавшим эту проблему и нашедшим решение.
Понимая, что морская мощь Португалии в корне отличается от всего, что есть в Средиземном море, он также осознавал, что османский ответ на португальский вызов должен быть совершенно иным. Поэтому, в отличие от своих предшественников, Сефер никогда не пытался штурмовать крепости, транспортировать войска или наземные осадные орудия. Он знал, что сила португальцев была в их морских владениях и что их слабость тоже была там. Целями его кампаний, следовательно, были не португальские цитадели, а португальские корабли, и он измерял победу не в гектарах завоеванной территории, а в увеличенных таможенных поступлениях для Мокки, Джидды и Суэца.
Для отважного корсара XVI века это была поразительно сложная инновация в концепции морской мощи – слишком сложная, чтобы быть понятной всем его современникам. Но будет большим успехом, если ее наконец-то поймут наши современники, поместив Сефера Реиса в галерею героев «золотой эпохи» османского флота.