В Госдепартаменте США начался отток кадров, которые занимались переговорами о восстановлении ядерной сделки с Тегераном. Заместитель спецпосланника по Ирану Джаррет Блан покидает американское дипведомство после двухлетней миссии и возвращается в министерство энергетики.
Его называют одной из ключевых фигур в организации непрямых консультаций с Исламской Республикой ради возвращения к полному выполнению Совместного всеобъемлющего плана действия (СВПД).
Показательно, что в начале прошлого года в переговорной команде Госдепа, курировавшей ядерное досье, тоже происходили кадровые перестановки, и это было связано, по словам официальных лиц, «с протестом против мягких подходов» Белого дома к Ирану и «нежеланием отдельных дипломатов терпеть тактику затягивания диалога».
Нынешнюю же кадровую ситуацию американские эксперты объясняют уходом вопроса о восстановлении ядерной сделки на периферию американской внешнеполитической повестки.
Переговорный тупик
Победа демократа Джо Байдена на выборах-2020 дала повод надеяться на возможный возврат Тегерана и Вашингтона к ядерной сделке. Казалось, что обе стороны в этом заинтересованы.
Иран продолжает испытывать экономические трудности. Инфляция последние три года только по официальным данным составляет около 40% в год. Остаются проблемы с безработицей и расслоением общества. И главное — власти не могут предложить меры, принципиально меняющие сложившиеся тенденции в экономике.
Снятие санкций в рамках восстановления ядерной сделкой кажется единственным способом быстро подлатать существующие проблемы. Конечно, надежд на массовые западные инвестиции, как это было после заключения СВПД в 2015 году, у Ирана нет. Но за счет отмены ограничений можно почти моментально в 2-3 раза нарастить экспорт нефти. Не случайно пришедший к власти в Иране летом 2021 года президент-консерватор Эбрахим Раиси на первой же пресс-конференции заявил, что переговоры по ядерной сделке продолжатся.
Байден также с самого начала своего срока объявил о курсе на восстановление СВПД. Линия предыдущего президента Дональда Трампа на принуждение Тегерана к новым переговорам ради «лучшей сделки» себя не оправдала. При этом, как заявляли сами американские власти, единственной альтернативой для сдерживания ядерной программы Ирана остается военная операция. Понятно, что США и без этого хватает проблем, чтобы начинать новую войну.
Иными словами, общий анализ скорее говорил о том, что ядерная сделка в интересах обеих стран. Однако переговорный процесс сразу показал, что все далеко не так просто.
Прежде всего, обе стороны принялись выторговывать для себя дополнительные преференции. Формально Вашингтон, который вышел из соглашения без объективных причин, мог просто заявить о своем возвращении к сделке без предварительных условий. Однако Байден предпочел сначала начать сложный переговорный процесс, чтобы обсудить прогресс Тегерана в атомной сфере, достигнутый с момента выхода Трампа из соглашения.
Иран в свою очередь поставил в качестве условия отмену всех санкций, введенных в отношении Ирана при Трампе, а также предоставление гарантий того, что Вашингтон больше не совершит подобный демарш. Последнее условие выглядело логичным только в теории, поскольку ни один президент США не отвечает за действия своих последователей. Иными словами, таких гарантий Байден дать не мог.
В ходе длительных переговоров, споров вокруг того, какие санкции отменять, какие нет, и взаимных уступок стороны уткнулись в два ключевых пункта. Прежде всего Тегеран настаивал на том, чтобы США исключили из террористического списка Корпус стражей исламской революции (КСИР), внесенный туда Трампом. США дали четко понять, что на это они не пойдут. Вашингтон в свою очередь требовал от Тегерана хотя бы устных гарантий, данных публично, ограничить свою региональную политику на Ближнем Востоке. Иран заявил, что такие требования неприемлемы, поскольку выходят за рамки ядерной сделки.
К началу 2022 года переговоры, казалось, зашли в тупик. При этом какая-то надежда на выход еще просматривалась. Обе стороны не скрывали, что все еще заинтересованы в ядерной сделке. При этом Тегеран стремился внести новые предложения. Более того, ходили слухи, что он может отказаться от своего требования, связанного с КСИР.
Однако и без того непростую обстановку на переговорах еще больше осложнил богатый на события 2022 год.
Новые реалии
Во-первых, в ходе военных действий на территории Украины российские войска начали применять иранские дроны-камикадзе. Это событие сделало Ирана в глазах многих стороной украинского конфликта и еще настроило западное общественное мнение против Тегерана.
Во-вторых, в сентябре в Иране начались беспрецедентные по масштабам и продолжительности протесты. Западные СМИ принялись писать про нарушения прав человека иранскими властями и т.д.
В результате к концу года настроения американских избирателей к Ирану из относительно нейтральных превратились во враждебные.
Тегеран в медиа Запада рассматривается почти исключительно через призму нарушения прав человека и угрозы мировой безопасности. Активисты и правозащитники призывали власти США не вести никаких переговоров с Тегераном.
С прагматической точки зрения в нынешней ситуации сделка с Ираном продолжает быть выгодной США. Однако переговорный кризис усугубился обострением антииранских настроений среди западных стран. В результате договоренность с Тегераном становится заведомо проигрышным мероприятием для Байдена и демократов с электоральной точки зрения. Продолжать смысла американские власти не видят, а значит незачем держать и тех дипломатов, которые занимались этим вопросом.
О том, что ядерная сделка «мертва», говорил сам Байден на видео, распространенном в СМИ, достоверность которого Белый дом не опровергал. «Она мертва, но мы не будем об этом объявлять», — заявлял президент США в ходе неформального общения.
Эта фраза отражает наиболее логичную модель поведения американских властей в нынешней ситуации. Вашингтон не будет официально объявлять о невозможности возврата к соглашению, и формально дверь для дипломатии остается открытой. Однако фактически поведение американских политиков и перестановки в Госдепартаменте говорят о том, что вероятность возрождения ядерной сделки сегодня низка как никогда.
