Как мы помним, в конце прошлого года президенту России пришлось лично уделить внимание ценам на основные продукты питания. Вопросом ценообразования занялась даже прокуратура. В чем же была реальная проблема и какими методами ее стоит решать?
Еще в 2015 году в ответ на санкции Запада Россия ввела свои контрсанкции. В страну был запрещен ввоз плодоовощной продукции из ЕС, США и некоторых других стран. Тогда на фоне слабой национальной агропромышленности существовал риск дефицита продуктов питания. Однако в течение 3-х лет большая часть этих товаров была заменена на российские. К тому же, благоприятный климат позволил России стать экспортером сельхозпродукции.
У сельскохозяйственного комплекса, как все позже поняли, было два преимущества. Во-первых, центральный банк России изменил свою политику по стабилизации рублевой системы и начал таргетировать инфляцию.
Другими словами: монетарные власти страны решили, что, вне зависимости от курса валюты, цены внутри страны должны оставаться стабильными, и выбрали новый уровень для них после обвала рубля и роста цен. В итоге за 2015-2017 годы инфляция съела половину реальных доходов населения, а цены на продукты питания, транспорт и топливо стали отражать реальную покупательную способность россиян в новых экономических реалиях.
Так, несмотря на болезненное приземление экономики, те, кто зарабатывал и тратил в рублевой зоне, приобретали самые популярные товары первой необходимости по цене втрое, а иногда и вчетверо дешевле, чем жители развитых стран мира. Именно такое положение дел обеспечило относительную стабильность и минимальные гарантии благополучия. Инфляционное таргетирование, которое многие эксперты критиковали, было рекомендацией МВФ, и его эффективность стала возможной именно благодаря производству продуктов питания и энергии внутри страны в зоне национальной валюты.
Но это только один аспект. Второе преимущество импортозамещения в сельскохозяйственном секторе – это экспорт, причем несырьевых товаров. Властям России здесь повезло не только с климатом, как я уже говорил ранее, но и с событиями, связанными с пандемией. Из-за разрыва логистических и производственных цепочек весной 2020 года в США, к примеру, тонны молока сливали в канализацию ввиду того, что закрывшиеся рестораны резко и неожиданно снизили спрос на продукты питания. При этом в других странах мира ситуация была иной.
В самом 2020 году из-за аномально теплой зимы цена на нефть дешевела еще до пандемии, но по этой же причине ожидался, хоть и ошибочно, слабый урожай, так как эта аномалия затронула весь Евразийский континент. Россия и Казахстан ограничили экспорт зерновых в страны, не входящие в Евразийский экономический союз, ввиду чего мировые цены на пшеницу возросли примерно на 20%. Этому, правда, способствовало и падение реального курса доллара к основным товарам потребления (своего рода девальвация доллара по отношению к мировым ценам).
Более того, в ожидании хаоса и негативных прогнозов многие импортеры начали наращивать резервы зерновых. Результат: весной 2020 года выручка от экспорта зерновых превысила нефтегазовые поступления, и этому, казалось бы, стоит радоваться. Однако рынок посчитал иначе.
Мировая экономика, которая вдвое больше совокупного ВВП всех стран мира, стала неуправляемой даже для крупнейших экономических гигантов. При этом попытки развитых стран залить деньгами падающие рынки лишь усиливали негативные тенденции мировой экономики. Более того, она основана на принципах либеральной рыночной экономики, а потому ее баланс слабо поддается корректировке даже коллективными усилиями мирового сообщества.
Международное право, которое требует соотносить курсы валют с состоянием платежного баланса и размером международных резервов (статья 4 статей Соглашения МВФ), лишь является каркасом и юридическим оформлением этого гиганта (мировой экономики), а не инструментом контроля и регулирования. По этой причине манипуляция курсом валюты (искусственное снижение ее стоимости), к чему традиционно прибегали все страны, лишь дестабилизирует глобальную финансовую систему, и эта манипуляция становится бомбой замедленного действия.
Российский рубль сильно недооценен из-за этих самых манипуляций валютными интервенциями. Если продуктовая корзина в 2400 калорий в день, состоящая из 15 разных продуктов питания, в США стоит 26 000 рублей (340 долларов) в месяц, в Великобритании 14 000 (185 долларов), в Германии 20 850 рублей (274 долларов), во Франции 21 500 рублей (282 доллара), а в Китае (один из самых низких) 10 817 рублей (142 доллара), то в России 7 292 рубля (95 долларов). Похожая картина и с топливом, российская цена на которое сопоставима только с США, в то время как в остальных странах Запада оно дороже более чем в 2 раза.
Отсюда можно сделать вывод, что, если бы все страны мира придерживались концепции либеральной рыночной экономики, то иностранцы должны были бы сметать все с российских полок, ускоряя спрос на российские товары так, что российские цены приблизились бы к мировым. Но, как я уже говорил, мировая экономика сильнее, чем валютные интервенции или другие барьеры государств.
Из-за резкого роста цен на продовольствие в мире российские агропромышленники решили не упускать возможность подзаработать. Так, к концу прошлого года цены на масложировые, сахар и мучные изделия перестали отражать фундаментальные цены, которые должны формироваться на основе внутреннего спроса. По этой причине, как уже было сказано выше, властям страны придется рано или поздно определиться: будут ли они ориентироваться на рынок при ведении монетарной и фискальной политики, или же будут манипулировать курсом рубля и дальше, чтобы в условиях свободы движения капитала обеспечить российских экспортеров неконкурентными преимуществами.
Наконец, самое интересное. Россия в 2020 году ограничила не только экспорт зерновых. Из-за резкого роста цен на другие продукты питания таможенное регулирование установило барьеры в цене для экспорта сахара, масел и прочего, что стало результатом вмешательства президента страны. Эти методы создают искусственный барьер для движения товаров.
Однако из-за таких мер цены на продовольствие растут еще больше для других стран, так как выпадение оттуда российских продуктов питания сокращает предложение для других государств. Страны Запада, в конечном счете, обвинили Россию в манипулировании ценами на важнейшие товары – продовольствие. Более того, Россия, которая по мнению Запада всегда во всем виновата, получает выгоды благодаря глобальному потеплению, за счет чего ее доля на мировых рынках продовольствия продолжает расти, и Москва в конечном счете получила еще один геополитический инструмент помимо нефти и газа.
Власти России грозились административными мерами против сельхозпроизводителей. Цены в стране стабилизировались. Однако эта стабилизация лишь продлила возможность манипулировать курсом рубля и не решила главную задачу: потребительский рынок до сих пор сужен. Кроме еды, энергии, жилья и транспорта, прочие товары остаются для россиян дорогими, а в цене – зависимыми от курса валют. Вероятно, следующие 10 лет геополитические достижения России будут только расти и расти, как и всегда, за счет потребителя. Однако отныне не только российского, так как мировая экономика таких искусственных манипуляций не терпит.
