Официальные лица Ирана всерьез предложили России свой опыт для противостояния западным санкциям и развития двустороннего сотрудничества в условиях растущей международной изоляции. Как заявил замглавы Центробанка Исламской Республики по международным делам Мохсен Карими, перед странами открывается перспектива торговли в национальных валютах. «Есть и договоренности, и возможности. Иран как раз хочет использовать их для ведения торговых операций с Россией в рублях и риалах», — обратил внимание чиновник.
Нарратив о том, что Тегерану пора предоставлять Москве консалтинговые услуги для обмена подсанкционным опытом, возник естественным образом в тот момент, когда западный мир продемонстрировал решительность в борьбе с российским экспансионизмом. По подсчетам, которые сделала американская технологическая компания Castellum.AI, РФ уже опередила Иран по объему и масштабу наложенных на нее рестрикций. Пятерку наиболее изолированных на международной арене стран замыкают Сирия, Северная Корея и Венесуэла.
Развивать тезис о сходстве с Ираном пытаются и сами российские официальные лица. Так, комментируя арест за границей самолетов российских авиакомпаний, глава Минтранса РФ Виталий Савельев проинформировал, что Москва ищет разрешение этого вопроса, пытаясь ориентироваться на опыт Тегерана. «Мы ищем легальные пути договориться с лизингодателями и решить этот вопрос, но пока не удается», — посетовал он.
Регулярность наказаний
Старт одностороннему давлению на Иран со стороны американского руководства дали события Исламской революции. Первым импульсом стал захват посольства США в Тегеране в ноябре ноября 1979 года группой радикально настроенных студентов. Указом президента Джимми Картера от 14 ноября того же года была остановлена закупка иранской нефти, заблокированы иранские активы в банках США и их филиалах за границей, а также запрещена продажа иранцам комплектующих для боевого снаряжения.
Разрыв дипломатических отношений между Вашингтоном и Тегераном в апреле 1980 года сопровождался введением со стороны Белого дома нового табу, уже нацеленного на экспорт американских товаров в Иран (в том числе продовольствия и медицинских товаров), на совершение денежных переводов в «постреволюционную» страну, а также на импорт произведенных в ней товаров. Интересно, что в январе 1981 года эмбарго на торговлю решили снять, однако запреты против транзакций продолжали действовать.
Нельзя не заметить, что США регулярно проводили корректировку санкционного режима. Администрация Рональда Рейгана в сентябре 1984 года применила дополнительные меры по контролю над экспортом в Иран на фоне включения страны в список государств, поддерживающих терроризм. В октябре 1987 года импорт товаров из Исламской Республики, в основном, нефти, был снова ограничен. Через три года американские нефтяные компании все-таки получили разрешение на импорт ограниченных объемов сырья иранского происхождения.
Законом 1992 года Америка запретила поставки продукции двойного назначения и обычных вооружений в Иране и обеспечила базу для «наказания» третьих стран. А в 1996 году в Вашингтоне был принят «закон Д'Амато», который обещал поразить третьи страны, решившиеся на инвестиции в нефтепром Ирана и Ливии. На смену ему в октябре 2006 года пришел закон «О поддержке свободы в Иране». Ограничительные меры распространились на банковскую систему, компании и физические лица, связанные с национальной атомной и оружейной промышленностью.
«Оттепель» наступила с приходом к власти в США в 2009 году демократа Барака Обамы. Санкциям начали медленно давать обратный ход, а заключение в 2015 году ядерной сделки уверило мировое сообщество в том, что диалог с Тегераном возможен.
Банковские лазейки
Попытка исключить Иран из глобальной экономической системы не помешала ему найти способ прорубить себе окно в мир. Страна годами создавала скрытый банковский механизм, который позволял вести торговлю, не раздражая США. За пределами Исламской Республики функционировала разветвленная сеть компаний-посредников, служивших прокси-силой для подсанкционных субъектов. Доверенные лица торговали с иностранцами иранской нефтью и другими товарами в иностранной валюте через счета, открытые в зарубежных банках.
В разговоре с The Wall Street Journal западные официальные лица отмечали, что часть доходов контрабандным путем ввозилась в Иран курьерами, однако, согласно этим данным, большая часть прибыли оставалась на заграничных банковских счетах. По словам высокопоставленных собеседников издания, соответствующие меры помогают снижать давление на иранский риал, предоставляя национальной экономике доступ к долларам, евро и другим резервным валютам, которых Тегеран лишен в свете западных санкций.
Безусловно, все эти годы Исламская Республика сталкивалась с гиперинфляцией, причиной которой была слабость национальной валюты. Собственный фондовый рынок был в этих условиях для Тегерана одним из редких способов обеспечить защиту от ее эффектов. Его капитализация в иранском риале с 2017 по 2021 годы выросла в 15 раз. В 2022 году соответствующий показатель достиг планки в $1,2 трлн. Но исследователи не исключают, что в этом контексте природа роста фондового рынка может носить спекулятивный характер.
Отдельное средство — бартерные схемы. Подобный инструмент по противодействию международному давлению Исламская Республика использует с некоторыми торговыми партнерами. Например, в конце 2021 года иранской стороне удалось добиться договоренностей со Шри-Ланкой, согласно которым островное государство брало обязательство платить чайной продукцией за поставленную из Ирана нефть. Чай входит в тип товаров первой необходимости, поэтому не подпадает под режим ограничительных мер.
Танкеры-призраки
Компания по управлению морскими рисками Windward на днях зафиксировала, что российские нефтяные танкеры в последние недели начали исчезать с радаров систем слежения. Теневая активность, которая включает в себя отключение транспондеров как минимум на пару часов пути, выросла на 600% по сравнению с тем, что было до начала боевых действий в Украине, говорят специалисты. По данным Windward, в течение недели, начиная с 12 марта было 33 случая таких уходов в тень со стороны россиян, что на 236% больше, чем на той же неделе год назад.
Это очевидная российская адаптация традиционного средства из иранского инструментария.
Другим общим приемом Москвы и Тегерана, как отметил старший научный сотрудник ИМЭМО РАН, доцент Центра исследования Персидского залива Катарского университета Николай Кожанов, уже становятся огромные скидки на нефть, выставленную на продажу. Это нужно, чтобы найти хоть какого-то покупателя. По другим направлениям Россия пока не достигла уровня Ирана, хотя приближается к нему, рассуждает эксперт. Прежде всего это «фальсификация изначальных источников нефти», когда производитель камуфлирует происхождение сырья.
Старший директор Проекта по борьбе с экстремизмом (CEP) Ханс-Якоб Шиндлер заметил, что российский и иранский кейсы различаются в том, что «нынешняя скорость и широта новых санкционных мер» против Москвы носят беспрецедентный характер. По его словам, рестрикции против Кремля за натиск на Украину были введены практически одномоментно, а не постепенно, как это было в случае с Тегераном. Это, как говорит Шиндлер, означает, что «время, необходимое для приспособления финансовой системы России к новым условиям, в значительной степени упущено».
Он не исключает, что по мере ударов по российскому экспорту Кремлю придется перейти на первобытные, бартерные схемы. При такой динамике санкционных ударов говорить о создании россиянами теневой банковской сети, которая бы позволяла вести торговлю, вероятно, уже не приходится.
Очевидно, что о российской экономике предстоит многое узнать в ближайшие годы. Возможно даже самому Кремлю. Заслугой Ирана, говорит Кожанов, было то, что Исламская Республика под санкциями была вынуждена развивать целый ряд направлений: нефтехимический сектор, налоговую систему, научно-исследовательскую базу. «Говорить о том, что санкции нанесли только удар по Ирану, наверное, неправильно», — считает эксперт. Но на вопрос, сможет ли российская экономика повторить то, что удалось иранской, пока нет однозначного ответа.
