Историк, исследователь архивов Сергей Прудовский подал в суд на управления ФСБ РФ в Ивановской и Тульской областях, требуя предоставить ему доступ к не учтенным ранее протоколам заседаний особых троек НКВД с фамилиями осужденных, которые позволят уточнить число жертв репрессий 1930-х, сообщает «Коммерсант».
Прудовский поочередно запрашивает в региональных управлениях ФСБ доступ к информации о протоколах заседаний особых троек НКВД, выясняя, рассекречены ли они и возможно ли получить их для изучения.
Выяснилось, что в ряде регионов эти документы все еще не рассекретили, хотя это должно было быть сделано на основании указа президента РФ от 23 июня 1992 года «О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека». Только после запросов исследователя эти региональные управления ФСБ начали проводить процедуру рассекречивания. Но получить документы историку так и не удалось. В спецслужбе утверждают, что доступ к протоколам заседаний особых троек НКВД ограничен.
Внимание Прудовского привлекли Тульская и Ивановская области, которые не упоминаются в отчете по «национальным операциям» НКВД периода 1937-1938 годов. В отчете перечисляются регионы, где действовали особые тройки. Историк находит это странным, так как оба региона в 1937 году уже существовали. После его запроса в УСФБ выяснилось, что в Туле хранится восемь протоколов, сколько хранится в Иваново – до сих пор неизвестно.
«Не исключено, что такая же ситуация может быть и по некоторым другим регионам. Это меняет картину общепринятых сведений, по всей видимости, в сторону увеличения данных о репрессированных», – сказал историк.
Прудовский подал иски в отношении обоих региональных УФСБ с требованием предоставить доступ к протоколам. Суд в Иваново начался 28 октября. На заседании представитель УФСБ заявил, что, рассекречивая протоколы, экспертная комиссия установила, что они «содержат сведения, распространение которых может повлечь разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти или вражды». На этом основании и был ограничен доступ к документам. «У нас закон о реабилитации жертв репрессий говорит, что это невинные люди. Президент поручает создать единую базу жертв репрессий и чтить их память. А в ФСБ говорят, что сведения о жертвах разжигают рознь», – указал историк.
При этом ряд региональных УФСБ заявили, что у них нет на хранении протоколов особых троек и троек, созданных в сентябре-ноябре 1938 года. Так ответили в Ингушетии, Чечне, Кабардино-Балкарии, Курской, Нижегородской, Орловской и Самарской областях. Хотя известно, что особые тройки действовали на этих территориях и решили судьбу в общей сложности 2,3 тысячи человек. Из УФСБ Бурятии ответили, что у них хранится лишь часть протоколов, а в Башкортостане сообщили, что протоколы «находятся в архивных уголовных делах в отношении репрессированных».
Прудовский направил письмо начальнику Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России Алексею Васильеву с просьбой выяснить, куда делись документы. В Центральном архиве ФСБ ему ответили лишь, что «указанные документы никуда не передавались».
Особые тройки НКВД действовали с 17 сентября по 17 ноября 1938 года. Они состояли из начальника УНКВД, секретаря обкома и прокурора региона, которые получили право приговаривать арестованных к расстрелу, заключению в лагеря или тюрьмы на срок от восьми до десяти лет. Протоколы их заседаний стали одним из источников сведений о числе жертв Большого террора 1937-1938 годов. За два месяца через особые тройки прошли дела примерно 108 тысяч человек, арестованных до 1 августа 1938 года. Около 70% из них были приговорены к расстрелу.
