Метавселенные — новый хайп или ближайшее будущее? Пока мало кто понимает, что именно хотят построить технологические гиганты, но деньги в эту сферу уже текут рекой.
В основном, люди сегодня ориентируются на футуристическую литературу. Например, на серию книг Сергея Лукьяненко, где герои живут, работают и проводят свободное время в виртуальном городе, попасть в который может любой желающий. Пока психологи разбираются, почему человечество устремилось в матрицу, IT-специалисты пытаются предугадать новые, «доселе невообразимые» возможности метавселенных, но также они просчитывают и новые риски. Отдельно ими отмечается, что пока власти других стран будут заняты разработкой законов по защите онлайн-прав своих граждан, российские — не упустят момента закрутить гайки еще сильнее.
Что такое метавселенные?
В октябре 2021-го глава Facebook Марк Цукерберг рассказал о планах компании построить «объемный интернет» и переименовал своего IT-гиганта в Meta. С этого момента и началась стремительная популяризация термина «метавселенная».
Общепринятого определения у него все еще нет, но над этим работают многие, в том числе Microsoft, Epic Games. Как отмечает журнал «Компания», сейчас каждый, кто прикладывает руку к развитию метавселенной, определяет ее по-разному. Например, Марк Цукерберг говорит, что это «воплощенный интернет, на который вы не просто смотрите, а внутри которого находитесь».
По сути, метавселенная — это объединение цифрового, биологического и физического миров. Это мир, в котором виртуальная реальность дополняет жизнь человека и открывает перед ним новые возможности для коммуникации и получения впечатлений. Именно новые пути взаимодействия людей друг с другом считает смыслом метавселенной Цукерберг.
Он прогнозирует, что она позволит людям легко «перемещаться между впечатлениями», используя очки дополненной реальности. Благодаря технологиям человек сможет в виде голограммы телепортироваться в офис, оставаясь в реальности дома. Таким же образом он сможет собираться с семьей и друзьями, учиться, делать покупки, творить, играть или перенестись на концерт любимого исполнителя.
«Речь идет не о том, чтобы проводить больше времени за экранами, а о том, чтобы сделать время, которое мы тратим на ту или иную деятельность, качественно лучше», — уверяет Цукерберг, отмечая, что матрица даже заботится о природе: выбросы углекислого газа сократятся, потому что вместо поездок на работу достаточно будет надеть специальные очки.
Разумеется, у такой виртуализации есть и негативные стороны. Больше всего специалистов разных сфер волнует, не приведет ли уход в метамир к окончательному разрыву связи людей с реальностью. И не откроет ли путь самой чудовищной эксплуатации со стороны корпораций или государства. Техдиректор лаборатории Reality Labs заявил, что проблемы надо решать по мере их поступления.
«Я думаю, лучше всего подождать, пока этот вред проявится. <...> Люди очень плохи в предсказаниях», — отметил он. Будущих пользователей волнует и потеря приватности. Как акцентировал журнал «Компания», «Цукерберг, разумеется, эти опасения не разделяет и всячески успокаивает тех, кто их высказывает». По словам главы Facebook, приватность и безопасность будут встроены в метавселенную с первого дня.
Цукерберг закладывает на создание метамира пять лет. В Microsoft говорят, что инструменты корпоративной метавселенной станут доступны пользователям уже в 2022 году.
Почему Россия и здесь видит угрозу?
Директор АНО «Информационная культура» Иван Бегтин, одного из ведущих российских экспертов в области открытых данных (OpenData) и открытого государства (OpenGovernment), считает метавселенные хайпом и не верит в успех технологий виртуальной и дополненной реальностей в заявленных масштабах. Но он отмечает: так как метамиры дадут гражданам дополнительные возможности для коммуникаций, они обязательно попадут в поле зрения российских контролирующих органов.
Именно коммуникации и распространение информации больше всего пугают российскую власть, полагает эксперт. Потому что соцсети и онлайн-платформы приобрели сегодня такую власть в цифровой среде, какой нет у государств. «Не Роскомнадзор или правительство России устанавливают цензурные требования в Twitter, Facebook, Instagram, Telegram и других соцсетях. С точки зрения контрольного уклона нашего государства — это аномалия», — отмечает Бегтин в своей статье в Forbes.
Поэтому российские власти уже думают, как можно регулировать виртуальную реальность. Соответствующие исследования опубликовал входящий в структуру Роскомнадзора ФГУП «Государственный радиочастотный центр». Эксперт предполагает: учитывая скорость работы российской государственной машины, первых законопроектов долго ждать не придется. Только вот по сравнению с законопроектами на эту тему других стран российские будут иметь свою «особенность».
Поскольку Facebook не раз обвиняли в массовой и изощренной слежке за пользователями, поверить в то, что в анонсируемых виртуальных мирах подобной слежки не будет, сейчас трудно всем. Правительства многих стран понимают, что владельцы соцсетей и коммуникативных платформ не белые и не пушистые и нередко удерживают свою аудиторию для извлечения из них максимума прибыли, и не просто так наращивают на них давление, объясняя это, прежде всего, необходимостью защиты прав своих граждан.
«Однако в России большая часть нового регулирования ориентирована на усиление контроля и расширение прав государства в лице ограниченного числа крайне закрытых органов власти, — размышляет Иван Бегтин и напоминает, что те же «закон Яровой» или «закон о приземлении» мало что дали простым гражданам, зато предоставили МВД, ФСБ, Роскомнадзору дополнительные возможности контролировать коммуникации граждан друг с другом и с внешним миром.
Почти все меры, которые государство, по его мнению, может и должно предпринимать для предотвращения многочисленных угроз, сводятся к одному — к усилению контроля. «Происходит это давно, — говорит Бегтин. — И принимает иногда гротескные, но чаще пугающие формы. Настолько, что в последние годы чиновники создают порталы по систематизации контрольно-надзорных функций государства, осознавая, что российские «контролеры» уже не справляются со своими функциями. Только в Москве есть как минимум 56 органов контроля и более 117 000 обязательных требований».
На этом основании Иван Бегтин делает неутешительный вывод: «Хотелось бы, чтобы в итоге принятые нормы защищали права граждан как потребителей, но с высокой долей вероятности нас ждет новая серия запретов и ограничений, призванных облегчить жизнь различного рода контролерам».
Бывший топ-менеджер российского IBM Сергей Карелов настаивает, что «в эпоху метавселенных будет достаточно отследить, как меняются пульс человека, его давление или потоотделение, когда он смотрит на портрет национального лидера. Это позволит сделать вывод о том, является ли он потенциальным диссидентом». После объединения цифрового, физического и биологического миров возможности для слежки и для подавления инакомыслия расширятся еще сильнее.
Почему об этом заговорили сейчас?
Очевидно, что мир в сторону онлайна развернул COVID, посадивший на карантин многие страны. В изоляции люди поменяли свое отношение к современным технологиям и невольно открыли его возможности, узнали о его достоинствах. МГУ провел даже исследование на эту тему. Один из его авторов, декан экономического факультета МГУ Александр Аузан, сообщил: за время «коронакризиса» 43% россиян стали относиться к технологиям лучше, 50% позитивнее воспринимают беспилотники и доставку с помощью дронов, 24% стали больше доверять к телемедицине, 20% — устройствам, отслеживающим медицинские показатели, 23% стали лучше относиться к дистанционному обучению.
Более того, 76% опрошенных не видят угрозы в системах распознавания лиц, если их применяют для раскрытия преступлений. 66% допускают сбор персональных данных государством, чтобы то отслеживало все контакты зараженных коронавирусом. Но все-таки 55% респондентов считают, что у них должно быть право выбирать, к каким данным предоставлять доступ государству, а к каким — нет.
В целом, люди все еще боятся технологий. По мнению вице-президента «Ростелекома» по стратегическим инициативам Бориса Глазкова, современные технологии слишком сложны, чтобы объяснить принципы их действия массовому потребителю, а непонимание рождает страх. В экспертной среде для этого явления появился даже специальный термин — неофобия — и была разработана классификация людей по их отношению к технологиям. Так, выделяются технооптимисты, технофобы и техноскептики.
Самыми большими страхами у населения, по исследования It-world.ru, на сегодняшний день являются: обеспокоенность тем, что невозможно обеспечить защиту информации, нарушение приватности, возможные сбои систем. Но как говорят эксперты, даже самые фундаментальные опасения разрешимы. Именно это и создает возможности для продолжения четвертой промышленной революции.