Согласно переписи населения Китая в северных провинциях, приграничных с российским Дальним Востоком и Монголией (провинции Лияонин, Хейлунцзян, Внутренняя Монголия), наблюдается отток населения с 2010 года, и отток этот усиливается, обгоняя исход россиян с того же региона. Причина элементарно проста: эти территории не вписываются в мировой рынок.
Поэтому если Россия и потеряет Дальний Восток, то только экономически, и заберет его скорее всего Япония.
Власти борются за благополучие этого региона. И дело не только в богатых природных ресурсах. Как известно, центр мировой экономики уже давно переместился в Юго-Восточную Азию, а многие крупнейшие рынки пока остаются в Европе, если мы говорим о нашем континенте.
Другими словами, мировой рынок никуда не уходит – меняется лишь центр притяжения. Именно поэтому китайцы уезжают на побережье поближе к Шанхаю и Гонконгу, а россияне в европейскую часть – поближе к крупнейшим рынкам и капиталам.
Но и противоборство Запада и Востока никуда не делось. Его центр тоже переезжает в Юго-Восточную Азию. Так, Китай ввел эмбарго на импорт угля из страны Запада – Австралии. Спрос на российский уголь из-за этого резко вырос, и власти решили отстроить новую ветку железных дорог, чтобы поставлять уголь из Якутии в Китай по более высоким ценам.
Китай также нуждается и в российском газе. Стоит отметить, что газ в Европе дешевле благодаря трубопроводным поставкам из России. Чтобы лучше конкурировать со старым Западом, Китаю необходимо заменять дорогой сжиженный газ на трубопроводный из Сибири.
Вспомним, что Китай и США подписали торговое соглашение в январе 2020 года, согласно которому КНР обязался покупать у США СПГ, нефть, сельхозпродукцию и т.д. Однако в том же году Китай подписал и другое соглашение, которое учредило Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство (ВРЭП) с Японией, Южной Кореей, странами АСЕАН, Австралией и Новой Зеландией.
В совокупности с проектом «Один пояс. Один путь» Китай намеревается углубить разделение труда со странами вокруг себя и через свою инфраструктуру поставлять свою продукцию по всему миру. Тут, что интересно, США навязываются Китаю как поставщик сырья, судя по торговой сделке.
Таким образом, 2020 год перевернул вообще все вверх дном. Но США только на первый взгляд начинают конкурировать с Россией как с экспортером сырья.
Из-за того, что Китай обязался увеличить импорт из США, а многие торговые барьеры при этом сохраняются, то снижение цен (головная боль американцев) наконец уйдет в прошлое. К тому же американцы стали увеличивать денежную массу в экономике через бюджетное расходование и государственные гарантии кредиторам, что означает, что деньги, напечатанные ФРС, не будут застревать на финансовых рынках (как это всегда происходило), а будут идти в реальный сектор экономики.
У Китая начнутся свои сложности. Рост цен внутри США приведет к снижению курса доллара, а потому дефляционные риски возникнут в Китае, причем в преддверии падения рождаемости. Так, отток населения из приграничных с Россией территорий – это лишь часть картины. Поднебесная больше не способна обеспечивать бешеный рост реального сектора экономики, а вследствие сокращения населения разрыв между регионами будет только увеличиваться, а цены падать, оказывая давление на производителей.
В России и Евросоюзе уже давно падает рождаемость. Рождаемость также падает и на Ближнем Востоке, что означает еще большее сокращение рынков сбыта для Китая. Из-за этого новый Великий Шелковый путь грозит оказаться в упадке, а вместе с ним и российские железные дороги в Сибири.
Ориентация на Восток России не означает ориентацию именно на Китай. Однако транспортировка товаров в основном намечается именно из Поднебесной. Инфраструктура же, которая направлена на экспорт сырья, сохранит свою актуальность за счет бурного роста стран АСЕАН. Но и это не самое главное.
По мере углубления труда в Юго-Восточной Азии и роста урбанизации в этом регионе также будет наблюдаться сокращение рабочей силы в ближайшие два десятилетия. Для того чтобы обеспечивать прежние темпы роста, страны АСЕАН будут вынуждены развивать технологии, которые ныне в наличие в основном у Японии, Южной Кореи, Тайвани и Сингапура.
В России появляется серьезный риск того, что Дальний Восток будет интегрирован в технологическую цепочку Японии и Южной Кореи, учитывая то, что Китай все больше ориентируется на внутреннее потребление из-за ограниченных возможностей его традиционных торговых партнеров по всему континенту и неудачи в технологическом прорыве, несмотря на популярное представление о китайском чуде. Так, перед Японией и Кореей открываются новые возможности.
БАМ, Транссиб и прочая инфраструктура России если и принесут экономическую выгоду, то она будет явно ниже, чем социальная. Например, если бы Ростелеком занимался извлечением прибыли, а не созданием цифровой экономики, то интернет на Дальнем Востоке и Севере был бы намного дороже. В условиях цифровизации, как известно, появляются цифровые активы купли-продажи цифровых товаров и услуг, и распоряжаться собственным имуществом будет дороже в одних регионах и дешевле в других.
Более того, имущество, будь оно даже цифровым, является основой любой экономической модели. По этой причине в долгосрочной перспективе вся инфраструктура отдаленных регионов России перестанет быть серьезным источником доходов для страны, а станет гарантией обеспечения всех россиян социальными и экономическими правами.
В динамично меняющемся мире уцелеют те страны, которые обладают надежным фундаментом. Пандемия показала, что перед лицом глобальных угроз, а не традиционных внешнеэкономических шоков наиболее уязвимыми странами являются страны Запада, если не брать в расчет наименее развитые страны.
Более того, мы видим также и разорвавшиеся производственные цепочки и цепочки добавленной стоимости, что говорит о фрагментации мировой экономики и распаде ее на региональные. В таких условиях России необходимо обеспечить инфраструктурой не только свою территорию, но и сопредельные страны, интегрированные в российскую цепочку добавленной стоимости, о чем наилучшим образом свидетельствует структура экспорта и импорта между этими странами, где доля товаров машиностроения на порядок выше, чем в торговом обороте со странами дальнего зарубежья.
Однако пандемия показала и другой тренд в мировой экономике. Еще до 2020 года поднимался вопрос о необходимости обеспечения социальными и экономическими гарантиями населения различных стран мира, а эти гарантии зачастую требуют вовлечения властей в экономику. Известно также, что именно развивающееся страны входят в эту категорию (из-за чего их называют развивающимися, а не развитыми и свободными рынками), а потому смещение центра мировой экономики на Восток будет означать дальнейшее усиление роли государственного капитала в мировой экономике.
БАМ и Транссиб – это лишь часть картины. Развитие инфраструктуры в Центральной Азии за счет инвестиций Китая делает эти страны лишь транзитными странами – коридорами и поставщиками сырья для КНР, а не участниками глобальной цепочки добавленной стоимости. Несмотря на экспансию Поднебесной, именно торговля между Россией, другими постсоветскими странами, Ираном, Турцией и рядом восточноевропейских стран позволит обеспечить стабильность и развитие промышленности, и наглядно видно это по движению курсов валют этих стран, а также структуре экономик.
По этой причине строительство инфраструктуры всего региона является гарантией того, что в новой модели мировой экономики эти страны будут самодостаточными как с точки зрения сырья, так и производственных мощностей и инфраструктуры.
