Новый скандал, вызванный обвинением ГРУ (ГУ ГШ Вооруженных сил РФ) во взрыве военного склада на территории Чехии, снова сделал актуальной тему гибридной войны, которую Кремль ведет против Запада. Убийства и покушения на убийство неугодных Кремлю людей в европейских странах (речь идет не только о россиянах вроде Скрипаля, но и о болгарине Гербееве), дезинформационные кампании, кибератаки, разжигание внутренних распрей и поддержка антисистемных партий, а теперь еще и прямые вооруженные атаки на объекты, находящиеся на территории западных стран – этот набор позволяет без всякого преувеличения говорить о ведении именно войны, хоть и не классического типа.
Впрочем, те идеологи и пропагандисты, которые будут не в состоянии или попросту не захотят отрицать эти факты, вполне могут заявить, что подобная асимметричная война – это всего лишь симметричный ответ на аналогичную стратегию цветных революций, которую Запад стремится использовать против Кремля.
Так ли это и как соотносятся между собой два этих явления – гибридная война, которую Кремль ведет против своих противников, и цветные революции, в организации которых он их обвиняет?
Давняя история
Пытаясь найти объективный ответ на этот вопрос, никак не получится уйти от его субъективного измерения. Ведь главное действующее лицо одной из противоборствующих сторон – Владимир Путин является не просто бывшим сотрудником КГБ, а его бывшим резидентом в ГДР, где он в том числе осуществлял взаимодействие с восточногерманской разведкой «Штази». Сложно судить, насколько обоснованы расхожие слухи о том, что Владимир Путин в то время курировал сеть леворадикальных террористов Фракции Красной Армии, однако роль «Штази», с которой он взаимодействовал, в подобного рода спецоперациях против Западного блока преувеличить трудно.
Сегодня многие считают, что КГБ, «Штази» и другие спецслужбы стран Советского блока в тот период были чем-то вроде царской охранки – силовыми структурами застойных режимов, озабоченными исключительно их защитой от диссидентов и прочих подрывных элементов, вдохновляемых и поддерживаемых Западом. Такой взгляд является производным от еще одного мифа, который можно назвать «национал-большевистским» – о том, что с укреплением власти Сталина и уничтожением им ленинской гвардии характер коммунистической власти, ставившей своей целью мировую революцию, изменился, и СССР, задуманный как инструмент осуществления этой мировой революции, превратился в национальное государство со специфической идеологией для внутреннего употребления. Меж тем вплоть до начала демонтажа господства Коммунистической партии Михаилом Горбачевым не только официальная идеология управляемого ей СССР предполагала стремление к торжеству мирового социализма, но и его политика в мире, в том числе осуществляемая спецслужбами своими и союзных государств, была направлена на достижение этой цели и борьбу с ее антагонистом — Западным блоком.
Гибридные войны активно велись ими еще тогда, когда, с одной стороны, призывавший к мирному сосуществованию капиталистического и социалистического лагерей СССР на словах признавал международное право, а с другой стороны, воздерживаясь от прямой военной конфронтации с Западом, на деле стремился атаковать его непрямыми методами. И Владимир Путин был непосредственным участником этих процессов задолго до появления «цветных революций» как угрозы построенной им на посту президента России «суверенной демократии». Феномен же этих гибридных войн был описан двумя русскими теоретиками и практиками – бывшим коллегой Владимира Путина по КГБ Юрием Безменовым, перебежавшим на Запад в одной из своих командировок, и бывшим полковником Генерального штаба Русской императорский армии Евгением Месснером.
Гибридные войны КГБ: свидетельства изнутри
Будучи профессиональным участником гибридных войн своего времени Юрий Безменов не понаслышке знал, о чем писал и говорил. Ведь он был не просто сотрудником КГБ и его резидентом в Индии, но и специалистом по пропаганде, работавшим в Russia Today своего времени – советском Агентстве печати «Новости». А кроме того, он был сыном офицера Генштаба Советской армии, окончил Институт восточных языков МГУ, состоялся как профессиональный индолог.
Перебежав по идейным соображениям на Запад, Безменов суммировал свой опыт работы в пропагандистских и разведывательных структурах советского режима и в своих лекциях, интервью и книгах описал его цели и методы. Он сформулировал и иллюстрировал конкретными примерами используемую КГБ концепцию «идеологических диверсий», которая по сути соответствует тому, что сегодня называется «информационными войнами» и «кампаниями дезинформации». По его мнению, идеологические диверсии КГБ против стран Запада имели всеобъемлющий характер и служили стратегии разоружения, дезорганизации и завоевания западных обществ изнутри, этапы которой он описал в своих работах. В них он указывал на то, что КГБ в своей борьбе против Запада использует «стратегию дзюдо» (как тут не вспомнить одного дзюдоиста), а именно направляет энергию противника против него же, иначе говоря, эффективно использует существующие внутри западных обществ противоречия и проблемы.
Бывший советский разведчик и пропагандист подтверждал то, о чем говорили западные антикоммунисты: политические, общественные и культурные силы и тенденции, которые подрывали изнутри мобилизационный потенциал Запада в противостоянии с Советским блоком, служили интересам и стратегии последнего и прямо или косвенно поддерживались им. При этом он говорил о том, что сама советская реальность представляет собой полную противоположность идеям свободы, демократии, социальной справедливости, прав народов и т.п., поднимаемых на щит СССР и его друзьями в мире, что, собственно, и побудило его бежать, несмотря на высокий статус и перспективы карьеры.
Разработки Безменова изучались и преподавались в Университете Объединенных Секретных Операций США, Пенсильванском университете, Йельском университете, учебных заведениях Пентагона. А новая волна интереса к ним возникла в последние годы в связи с явными параллелями между описанными им «идеологическими диверсиями» КГБ и дезинформационными кампаниями современной кремлевской пропаганды.
Взгляд непримиримого
Если бывший советский разведчик и пропагандист Юрий Безменов был знатоком коммунистической системы «идеологических диверсий» изнутри, то офицер императорской армии, участник Белого движения, а впоследствии белый эмигрант Евгений Месснер всю свою сознательную жизнь был ее непримиримым противником. Месснер начинал как боевой офицер – участвовал в Первой мировой войне и, будучи замеченным генерал-майором Ломновским во время Брусиловского прорыва, был направлен для обучения на академические курсы Генштаба. Из окопов затухающей Первой мировой он попадает на поля Гражданской, присоединяясь к Добровольческой армии для борьбы с коммунизмом, которой будет заниматься всю оставшуюся жизнь. До Второй мировой войны – в Югославии, после – в Аргентине, в которой и закончил свои дни.
Однако с момента эмиграции он делает это уже не на полях сражений военных, а как военный теоретик и организатор. Месснер пишет множество работ в жанре военной аналитики, которые публиковали не только издания русских эмигрантов, но и армейские издания разных стран. Одним из направлений его исследований становятся меняющиеся формы и способы войны, новации военной тактики, организации и связанные с ними общественные изменения.
Окончание Второй мировой войны ознаменовалось практически одновременным началом холодной войны. И тут наступает звездный час Месснера как военного теоретика и полемолога, разработавшего концепцию «всемирной мятежевойны», описывающую это состояние. Фактически Месснер имел в виду именно состояние «гибридных войн», то есть скрытой войны в условиях видимого мира, которую вели коммунисты: «Государства жили в мире или воевали. Третьего положения не бывало. Его выдумал Троцкий: не мир и не война. Эта формула отказа от заключения мира сейчас приобрела иной смысл: отказ от явной войны. Упразднена определенная, очевидная грань между мирными и военными международными отношениями... Можно быть в войне, не воюя явно... Воевание без войск – воевание партизанами, диверсантами, террористами, вредителями, саботерами, пропагандистами примет в будущем огромные размеры.
... Вырисовывался новый тип войны, о котором Мао Цзэдун писал: «Среди наших врагов (во время краснокитайского Дальнего Похода в 1934-1935 гг. с юго-востока на север Китая) были немногие, которые угадали ход наших мыслей; будь их много, мы не могли бы победить или так легко победить». Обстоятельства во Вьетнаме показали в 1961 г. правильность утверждений книжки «Мятеж – имя Третьей Всемирной», что современная форма войны есть мятеж. Ситуация в мире дала президенту Кеннеди основание сказать: «...во всех частях мира мы стоим в непреклонном бою... субверсия, инфильтрация и множество иных тактик, не дающих нам повода к применению наших вооруженных сил».
Как человек, всю жизнь переживавший травму захвата его страны коммунистами, Месснер удивлялся расслабленности западных обществ перед этой угрозой: «Всемирная Мятежевойна против Запада есть нашествие, инвазия разрушительных сил, и некому возглавить, организовать борьбу против этой напасти. Никто сейчас на Западе не творит Мировую историю». Но Месснер писал эти строки тогда, когда просоветские силы почти повсеместно в мире теснили Западный блок, а внутри западных обществ усиливались сторонники мира с СССР. Он умер в 1974 году и не дожил до того момента, когда Рональд Рейган объявил СССР «империей зла», а западные страны, в которых к власти стали приходить сторонники жесткой линии, использовали в Афганистане против СССР метод борьбы, многократно использованный последним против них в предшествующие десятилетия.
В целом в 80-е соотношение сил двух лагерей начинает меняться. Во главе западных военно-разведывательных структур оказываются люди, как будто бы освоившие идеи Месснера и подобных ему теоретиков антикоммунистической непримиримости и использующие их как для подавления мятежевойны, ведущейся против Западного лагеря, так и для ее ведения против Советского лагеря на фоне усиливающегося кризиса последнего. Советская система не выдерживает конкуренции и распускается ее же руководителями (по каким причинам и с какими целями – отдельный вопрос), а на развалинах проигравшего гибридную холодную войну СССР рождается миф о том, что миролюбивое национальное государство было разрушено теми, кто хотел овладеть его ресурсами.
Мятежевойна или противостояние ей?
Неудивительно, что такие идеи, а вместе с ними и геополитический реваншизм получают распространение в российских силовых структурах. И тут происходит интересная коллизия – идеи непримиримого антикоммуниста Месснера, который считал делом всей своей жизни противостояние на стороне Западного блока системе, захватившей Россию, становятся трофеем тех, кто был убежден, что Запад ведет мятежевойну против России с целью ее захватить. Формами такой мятежевойны ими были объявлены «цветные революции» и «майданы», а идеи Месснера стали популяризироваться в реваншистски настроенных военно-разведывательных кругах, желающих использовать их для противодействия новым угрозам. А раз так, то использование против врага, желающего завоевать страну с помощью «цветной революции», его же методов, рассматривается не как «мятежевойна», а как противостояние ей.
Эта метаморфоза требует тщательного осмысления. Ведь Месснер был не только полемологом (теоретиком войн и конфликтов), но и историософом, хотя второе удавалось ему куда хуже в силу отсутствия той квалификации, которой он обладал в военной сфере. Так или иначе, надо отметить, что всемирную мятежевойну он рассматривал не просто как метод борьбы одного противника против другого, а как проявление глубинного и негативного процесса разрушения традиционных ценностей и форм всевозможными бунтарями, самой успешной и опасной разновидностью которых во время его жизни стали коммунисты. По сути речь шла о т. н. перманентной революции, причем, не только политической, но и культурной и моральной, важнейшим источником которой он считал не только «Красномоскву» и «Краснокитай», но и пустившее корни в самом Западе «фабианство». Таким старомодным термином он называл то, что сегодня принято называть «культурным марксизмом» и «левым либерализмом».
Позиционирование защитниками нынешнего российского режима себя как законных наследников идей Месснера в такой перспективе, на первый взгляд, выглядит логично. Ведь они публично декларируют приверженность «традиционным ценностям», которым угрожают «Гейропа» и «Евросодом» – силы духовного мятежа, обличавшиеся Месснером. Да и в конце концов, он мечтал о возрождении Великой России, признаки которого можно усмотреть в действиях нынешней власти. Конечно, мы не знаем, как оценил бы нынешнюю ситуацию сам Месснер, благо, в подобных обстоятельствах субъективные факторы часто берут верх над идейной и логической последовательностью. Однако с точки зрения последней претензии нынешних почитателей Месснера быть продолжателями его дела выглядят неубедительно. Ведь Месснер был не просто абстрактным консерватором и русским патриотом, но и непримиримым антикоммунистом и антисоветчиком, лично противостоявшим тем силам и людям, которые сегодня возглавили Россию. Это противостояние охватывало период Гражданской войны, период относительно мирной эмиграции после нее, период Второй мировой войны и период холодной войны. И в каждом из них он был непримиримым противником тех, кто в рядах КГБ вел мятежевойну против Запада, тех, кто служил КГБ внутри СССР (вроде нынешних консерваторов из сталинского детища РПЦ МП), против их предшественников – Сталина и чекистов.
Если оценивать ситуацию под этим углом, становится очевидно, что проблема заключается не только в том, что наследниками идей Месснера себя сегодня позиционируют его непосредственные противники, но и в том, что они не только отказались от враждебных ему ценностей, но и подняли их на щит своего правления. Так, культ победы сталинского СССР в 1945 году является святая святых нынешнего режима, а те русские и представители других народов СССР, что выступили против него в той войне (будь то в тактическом союзе со странами Оси или вопреки им как УПА), являются настоящим жупелом официальной идеологии и пропаганды. ФСБ, ГРУ, СВР не только продолжают считать себя преемниками ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ и всей их террористической истории, но и инициируют восстановление памятника Дзержинскому на Лубянке, а установленный их сотрудниками в стране режим все больше напоминает даже не застойный, а сталинский. И наконец, за пределами России они тоже сплошь и рядом поддерживали и продолжают поддерживать соответствующие силы. Например, их вмешательство в Сирию было призвано спасти режим партии БААС, которую Месснер считал частью сил мятежевойны, а другим союзником там являются открытые красные террористы. Также, начиная с поддержки ГРУ «юрчиков» Рахмона против исламо-демократической оппозиции в Таджикистане, заканчивая всей историей противостояния «цветным революциям» на постсоветском пространстве, нынешние горе-поклонники Месснера фактически выступали на стороне осколков советской системы против сил, выступающих за десоветизацию.
Да, многие противники Кремля сегодня и правда являются сторонниками того, что Месснер называл «фабианством». Но будь его нынешние горе-почитатели действительно озабочены противодействием этим силам духовного мятежа и защитой традиционных ценностей, они бы не отталкивали от себя многих потенциальных союзников, начиная от исламских сил, заканчивая консервативными национальными силами, которых превратили в своих врагов политикой возрождения гибридных форм советизма и дореволюционной империи. И то, что в своей гибридной войне против Запада они пытаются использовать западные ультраправые партии, не должно вводить в заблуждение. За этим стоят не глубокие мировоззренческие, а утилитарные соображения, что лишний раз подтверждается реверансами Владимира Путина в сторону леворадикального движения Black Lives matter в США.
В отличие от советской системы, в которой КГБ был подчинен идеократической Коммунистической партии и в ведении гибридной войны против Запада служил ее повестке, сегодняшнюю гибридную войну ведут выходцы из него, которые не служат ни одной идеологии и вряд ли верят в какую-либо из них. Сегодня они могут представать перед публикой одновременно в качестве защитников традиционных ценностей и преемников той системы, которая десятилетиями душила их, завтра, если это будет нужно, предстанут защитниками ценностей прогресса и светскости, благо, и прецедентов уже было немало, и кадры вроде сотрудника Russia Today Антона Красовского у них есть. Все это не более чем инструменты гибридной войны, истинной целью которой является сохранение наследниками ее традиций власти на территории, которую они считают своей вотчиной, и максимальное распространение своего влияния в мире.
