В первых десятилетиях XXI столетия в Европе зеленый цвет в моде. Практически все – от решений в области возобновляемых источников энергии до инноваций в области утилизации – служит европейской «зеленой революции», результатами которой призваны стать не только более чистая окружающая среда, но и новое глобальное лидерство Европы.
В своей речи в 2019 году о положении дел в Евросоюзе глава Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен представила Европейский Зеленый курс как флагманский проект по защите климата, на который в ближайшие годы будет выделено в общей сложности 100 миллиардов евро, а до 2030 года – один триллион евро. Она сравнила амбициозный проект с американской программой высадки человека на Луну и пообещала, что это коренным образом изменит европейские экономики и общества, а также определит имидж Европы в мире на ближайшие десятилетия.
В Брюсселе Зеленый пакт рассматривается в первую очередь как европейский проект. Тем не менее, отмечают европейские эксперты, ЕС может достичь своих целей только в том случае, если он наладит прочные международные партнерские отношения, которые помогут экологизировать импорт, удовлетворить спрос на экологически чистую энергию и способствовать продвижению перехода к экологически чистым технологиям в других странах.
Пустыня – это энергия
Европейский зеленый пакт, или зеленый курс (European Green Deal), – это дорожная карта Европейского союза по созданию климатически нейтральной Европы к 2050 году. В программе изложено, как ЕС планирует превратить климатические и экологические проблемы в возможности во всех областях политики, и как он обеспечит справедливый и инклюзивный зеленый переход. Цели Зеленого курса включают в себя сокращение выбросов углерода, обеспечение устойчивости промышленности и транспорта, использование зеленых технологий для стимулирования европейской экономики и отделение экономического роста от использования ресурсов. Предполагается, что ЕС должен сотрудничать со странами-экспортерами нефти и газа, чтобы содействовать диверсификации их экономик, включая переход на возобновляемые источники энергии и зеленый водород, которые могут быть экспортированы в Европу.
Но есть и еще одна важная и недвусмысленная цель Европейского зеленого курса – укрепление глобального лидерства ЕС. Европейские политики считают, что один из способов добиться этого – наладить партнерство в области окружающей среды, энергетики и климата с соседями ЕС, особенно с теми, что исторически считаются самыми близкими.
Версия водородной стратегии Европейской комиссии 2020 года ссылается на предположение о том, что ЕС мог бы совершать часть своих будущих поставок чистой энергии из соседних стран, таких как Украина, а также из пустынных регионов Северной Африки, которые, с одной стороны, обладают огромным потенциалом возобновляемых источников энергии, а с другой – расположены географически близко к Европе. Идея прозвучала в статье, опубликованной в марте 2020 коммерческой организацией Hydrogen Europe, в которой излагается «Инициатива зеленого водорода мощностью 2 x 40 Гвт» (2 x 40 GW green hydrogen initiative). Согласно этой концепции, к 2030 году ЕС будет иметь 40 ГВт внутренних возобновляемых водородных электролизеров и импортировать еще 40 ГВт из электролизеров в соседних регионах, в том числе из пустынь Северной Африки через модернизированные версии газопроводов, которые уже подключены к Европе.
Эта идея совсем не нова. Чуть более десяти лет назад подобный план был обнародован, когда промышленные корпорации и финансовые институты объединились в коалицию, чтобы продвигать т.н. концепцию Desertec. На каком-то этапе были задействованы такие известные корпорации, как RWE, Siemens и First Solar. Идея Desertec заключалась в том, что до 20 процентов потребностей Европы в энергии может быть удовлетворено с помощью огромных солнечных и ветряных батарей, расположенных в Сахаре, которые будут подключены к блоку через транссредиземноморскую высоковольтную электрическую сеть.
Если же говорить совсем просто, то сегодня пустыня – это энергия, при этом пустынь в Северной Африке имеется достаточно, чтобы они превратились в возможный источник значительной части будущих поставок экологически чистой энергии в Европу.
Возможно, из-за явно неоднозначного наследия Desertec идея создания возобновляемой водородной супермагистрали между Европой и Африкой первоначально встретила вялый прием. Ряд экспертов указывают на проблемы с ценой и практичностью проекта.
По словам Орели Бове, главы отдела политики и заместителя генерального директора торговой организации SolarPower Europe, идея мегапроекта по перегонке водорода между ЕС и Африкой является чем-то вроде «химеры», основанной на ошибочном, по ее словам, представлении о том, что Европе не хватает собственных возобновляемых источников энергии.
«Это основано на некотором доисторическом представлении о том, что у вас есть солнечная энергия только на юге и у вас есть ветер только на севере, тогда как [на самом деле] ресурсы распределены намного лучше», – говорит Бове. «ЕС сильно недооценивает свои ресурсы возобновляемой электроэнергии».
Другим не нравится то, что возобновляемый водород будет производиться за границей, а его транспортировка через газопроводы станет слишком сложной и дорогой.
«Чтобы перевести систему газопровода на водород, необходимо проделать довольно глубокую инженерную работу; водород – это совсем другое вещество, чем метан, поэтому его нелегко преобразовать», – говорит Мартин Ламберт, старший научный сотрудник Оксфордского института энергетических исследований.
Ламберт в целом поддерживает идею использования потенциала таких регионов, как Сахара, для непосредственного снабжения Европы электроэнергией или производства возобновляемого водорода. Но он поставил под сомнение осуществимость указанных сроков и достижение 40 ГВт мощности к 2030 году.
Тем не менее, сторонники концепции упорно отстаивают ее.
Константин Левояннис, глава отдела политики Hydrogen Europe, утверждает, что огромное количество людей, вовлеченных в энергетическую и промышленную «революцию», которую Европейская комиссия предлагает в своей водородной стратегии, неизбежно ведет к подходу, ориентированному на внешний мир за пределами Европы.
«Мы хотим, чтобы европейская промышленность инвестировала в электролизеры и помогала нам в достижении этой цели. С другой стороны, мы понимаем, что у нас недостаточно места, чтобы производить более 40 или 50 ГВт [в ЕС]. Так что нам понадобится стратегия, в которой также будут задействованы внешние стороны», – говорит Левояннис.
Левояннис признает некоторые из тех же критических замечаний, которые высказывались в адрес Desertec, а в настоящее время высказываются в отношении инициативы 2 x 40 ГВт, но он подчеркивает, в какой степени такие факторы, как технологический прогресс, существенно возросший политический импульс и резкое снижение стоимости возобновляемых источников энергии, повлияли и создали совершенно иной контекст, чем тот, в котором работала Desertec.
«Скептики всегда будут, но я думаю, что факты говорят сами за себя. Сегодня у нас совершенно другая дискуссия, чем 10 лет назад», – сказал он.
По вопросу о том, как возобновляемый водород может быть физически доставлен на рынок в Европе, Левояннис признал, что действительно потребуются серьезные инженерные работы. Но затраты на перепрофилирование существующих трубопроводов для транспортировки водорода по-прежнему будут дешевле, чем строительство новых, и более эффективны, чем попытки доставить возобновляемую электроэнергию, скажем, из Северной Африки в ЕС в электронной форме, говорит он.
«Вы можете транспортировать гораздо больше возобновляемой энергии по трубопроводу, как в молекулярной форме, чем по сети», – сказал он. В документе Hydrogen Europe утверждается, что транспортировка водорода по трубопроводу обходится в 10-20 раз дешевле, чем транспортировка электроэнергии по кабелям.
Зеленая Еврафрика
Инициатива пока не стала официальной политикой ЕС, но она уже серьезно рассматривается в Брюсселе на самом высоком уровне. Кроме того, эта точка зрения подкрепляется деятельностью, которая уже ведется на законодательном уровне, чтобы проложить путь к развитию водородной «основы» в Европе для поддержки водородной экономики.
Эксперт Европейского совета по иностранным отношениям Амин Беннис в своем документе, посвященном перспективам сотрудничества ЕС с Марокко и Тунисом, так описывает открывающиеся возможности:
«Марокко и Тунис представляют отличные возможности для ЕС в его стремлении к углеродной нейтральности. Обе страны обладают значительным потенциалом как в солнечной, так и в ветровой энергии, и обе признали это, приняв стратегии развития этих секторов. И, в отличие от других североафриканских государств, ни одна из них не имеет доступа к огромным углеводородным ресурсам. Таким образом, развитие возобновляемых источников энергии помогает им обеспечить большую степень энергетической независимости и дает им преимущество в геополитических отношениях, которого им до сих пор не хватало. Кроме того, такой прогресс также соответствует обязательствам каждой страны по Парижскому соглашению об изменении климата. Каждая имеет репутацию привлекательного места для инвестиций, предлагая многообещающую прибыль от прямых иностранных инвестиций (ПИИ) с достаточно управляемыми рисками.
Сюда входит и Тунис, хотя после арабских восстаний в 2011 году вопросы управления стали новым вызовом для привлекательности страны. Тем не менее, активизация участия страны в возобновляемых источниках энергии и повышение ее значимости для Европы в этом регионе могут помочь ей решить эту проблему. В основе всего этого лежат прочные исторические и культурные отношения Марокко и Туниса с европейскими странами, которые, вероятно, сильнее, чем отношения между Европой и другими государствами Северной Африки».
В своем подробном докладе Беннис отнюдь не останавливается исключительно на вопросах энергии. Он подчеркивает, что эти проекты способны существенно улучшить экономику Марокко и Туниса, создать сотни тысяч рабочих мест и помочь в решении проблемы нелегальной миграции из Африку в Европу.
«Европейский зеленый курс предлагает способы создания возможностей для местной рабочей силы, которые, в свою очередь, могут способствовать экономическому развитию и смягчать миграционные потоки. За последнее десятилетие Марокко и Тунис столкнулись с проблемами миграции в качестве принимающих и транзитных стран. Эта проблема вызвала большую озабоченность в ЕС, который иногда пытался работать со странами Северной Африки, чтобы помочь им не дать мигрантам попасть через Средиземное море в Европу. В Марокко наблюдается значительный рост притока нелегальных мигрантов, в основном из стран Африки к югу от Сахары, но также и из Сирии. В Тунисе за последние несколько лет наблюдались рост безработицы и, как следствие, ухудшение перспектив молодых людей, усугубленное периодически повторяющейся политической нестабильностью, что привело к значительным волнам нелегальной миграции из Туниса, в основном в Италию.
Существует экономическая связь между сотрудничеством в рамках Зеленого курса с южными соседями, с одной стороны, и миграционной политикой ЕС, с другой. Это особенно верно с учетом того, что Европейская комиссия предложила Новый пакт о миграции и убежище, и что Европейский фонд устойчивого развития плюс (EFSD +) также появится в начале 2021 года. EFSD + прямо указывает на усиление поддержки экономических возможностей и необходимость устранения коренных причин нерегулярной миграции.
Европейская помощь в развитии сектора зеленой энергии в Марокко и Тунисе могла бы стать источником значительного экономического развития и занятости на местном уровне. Инвестиции в возобновляемые источники энергии могут напрямую создавать рабочие места, в том числе за счет найма рабочих для ветряных электростанций и солнечных электростанций, а также для строительства и обслуживания таких объектов. Но они также могут создавать рабочие места косвенно, например, путем создания новой социальной и экономической экосистемы. ПИИ также могут способствовать росту зарождающейся местной отрасли возобновляемой энергетики за счет привлечения местных разработчиков, субподрядчиков и рабочих».
Беннис предупреждает европейцев, что если они не поспешат, их место может занять Китай.
«Несмотря на относительно скромный объем своей торговли с Марокко и Тунисом, Китай, вероятно, увеличит свои инвестиции в проекты возобновляемой энергетики в этих двух странах, поскольку опыт его внутреннего сектора возобновляемой энергии растет, а стоимость технологий, особенно китайских, производства солнечных батарей и ветряных электростанций снижается...
В Северной Африке это может иметь прямые последствия для успеха Европейского зеленого курса. Европейские проекты рискуют проиграть китайским альтернативам, что может помешать геополитическому укреплению связей между ЕС и странами Северной Африки».
В итоге Амин Беннис рекомендует европейским политикам реализовать инициативу.
ЕС и его государства-члены имеют возможность использовать международное измерение «Зеленого европейского курса» для консолидации европейского лидерства и влияния на своих южных соседей. Декарбонизация энергетики становится все более важным приоритетом политики по обе стороны Средиземного моря. Без этого ЕС не сможет реализовать амбиции, изложенные в его климатической политике, и обязательства, взятые как государствами-членами, так и странами Северной Африки в соответствии с Парижским соглашением. Если европейские политики быстро осуществят действия, рекомендованные в этом документе, в тесной координации с властями Марокко и Туниса, это принесет пользу ЕС, Марокко и Тунису. Эти действия укрепят позиции ЕС на мировой арене, увеличат его влияние в ключевой части своего соседства и помогут предотвратить попытки других глобальных держав вторгнуться в регион».
Итак, на сегодня у Европейского союза есть глобальный проект, который нуждается в приложении усилий всех стран-членов ЕС, но для его реализации нужна Африка с ее ресурсами. Напоминает что-то? Конечно же, это старая добрая концепция Еврафрики, только уже в зеленой обертке.
Все это дало основание многим наблюдателям всерьез говорить о том, как экология сегодня используется для оправдания колонизационных по своей сути мотивов. Следуя доброй традиции последних лет «озеленять» все что только можно, не удивительно, что эту тенденцию назвали «зеленым колониализмом».
