Переговоры о заключении новой ядерной сделки с Ираном побуждают порассуждать о характере отношений этой страны с Западом. И речь идет именно о постреволюционном Иране Хомейни и его последователях, а не просто об абстрактном Иране.
Такое ли уж «абсолютное зло»?
Ранее уже был поставлен вопрос — почему в качестве главной цели американской военной операции на Ближнем Востоке в 2003 году был избран не Иран с его антиамериканской идеологией и ядерной программой, а Ирак, тоже антиамериканский, но в котором никакого ядерного, химического и бактериологического оружия, как выяснилось, не разрабатывалось? И в поиске ответа на него нельзя будет не наткнуться на еще один занимательный факт — историю с «Иран-контрас».
Но для начала надо вспомнить, что в 1979 году в Иране произошла антишахская революция, возглавленная Хомейни, которая сопровождалась захватом американского посольства и лозунгами «Смерть Америке!». После ее победы официальной внешнеполитической целью Ирана стало уничтожение государства Израиль.
Поэтому вполне логично, что в начавшейся в 1980 году восьмилетней ирано-иракской войне симпатии Вашингтона в целом были на стороне Ирака. Однако не вполне логично, на первый взгляд, то, что эта поддержка не всегда была последовательной.
Так, большим скандалом обернулось раскрытие информации по уже упомянутому делу «Иран-контрас». Его суть заключалась в том, что на деньги, полученные от поставки оружия на ирано-иракскую войну, спецслужбы США и Израиля вооружали никарагуанских борцов с коммунистическими повстанцами («контрас»). Да вот только оружие это поставлялось тайно и не Ираку, а... Ирану. Тому самому, доктриной которого являлась борьба с «Большим шайтаном» в лице США и уничтожение Израиля.
«Всему виной коррупция» — гласит одно из объяснений этой странной истории. И оно могло бы показаться убедительным, если учесть, что все это осуществлялось с помощью офшоров, подставных фирм и нелегальных схем, в которых очевидно присутствовал интерес ряда высокопоставленных представителей американо-израильского военно-разведывательного истеблишмента. Но такое объяснение порождает два серьезных сомнения.
Так, известно, что помимо частных предпринимателей и отставных американских военных вроде генерала ВВС США Ричарда Секорда, в схеме присутствовали представители руководства Израиля того времени. Речь идет о премьер-министре Шимоне Пересе, а также Давиде Кимхи, который не только возглавлял МИД этой страны, но и ранее был заместителем руководителя ее спецслужбы «Моссад».
Поэтому с трудом можно поверить в то, что сразу несколько руководителей государства, главным приоритетом которого является его безопасность, могли осмелиться на участие в коррупционной схеме, явно угрожающей ей. Тем более что после того, как о ней стало известно, никто из них не был осужден за измену родине и все они остались в политике.
А это означает, что поставки оружия Ирану в тот момент в целом не противоречили интересам Израиля. Из чего в свою очередь следует, что Израиль не рассматривал Иран как такое абсолютное зло, поддержка которого невозможна ни при каких обстоятельствах.
Кроме того, из гипотезы об исключительно коррупционной подоплеке этой истории неизбежно вытекает наличие у Ирана столь влиятельных лоббистов или покровителей, что они способны добиваться принятия представителями американского истеблишмента решений во вред стратегическому курсу США.
Но даже публичная политика США, оказывавших в этой войне помощь Ираку, была далека от последовательного противостояния Ирану. В частности, американское командование разрабатывало планы жесткой реакции США на возможное вторжение СССР в Иран по афганскому сценарию.
И хотя главным мотивом готовности США защищать антиамериканский хомейнистский Иран от СССР было стремление предотвратить большую угрозу со стороны более опасного и сильного противника, этот случай показывает, что Иран не воспринимался как то абсолютное зло, поддержка которого невозможна ни при каких обстоятельствах.
Американо-ирано-иракский треугольник
Американо-ирано-иракские отношения — это вообще история со множеством «белых пятен». Режим Партии Арабского Социалистического Возрождения (БААС), установленный в Ираке во главе с Саддамом Хусейном в 1968 году, тоже был отнюдь не проамериканским.
БААС — это партия панарабистского антиколониального национального социализма (или социалистического национализма) с изначально антизападными и радикально-антисионистскими установками. И в том контексте, в котором происходил приход ее сторонников к власти в одной арабской стране за другой, это располагало их к союзу с СССР, продвигавшему антиколониальную повестку (на экспорт).
Не был исключением и Ирак, с которым у СССР начали активно развиваться отношения с приходом к власти баасистов. Однако хотя на первом этапе ирано-иракской войны баасистскому Ираку оказывалась поддержка, само решение Хусейна напасть на Иран стало для СССР сюрпризом и было им воспринято без восторга. И неудивительно — именно на фоне этой войны начинается сближение Ирака с Западным блоком, одновременно с чем происходит постепенное охлаждение его отношений с СССР.
Показательно, что, когда в 1981 году израильская авиация подвергла бомбардировке ядерный реактор «Осирак» под Багдадом, западные лидеры поддержали Ирак, а не Израиль. Так, британский премьер Маргарет Тэтчер назвала это нападение неоправданным, а представитель США в ООН Джин Киркпатрик и вовсе шокирующим.
В 1982 году США исключили Ирак из списка государств — спонсоров терроризма, а в 1983 году состоялся визит в Багдад американского спецпредставителя Дональда Рамсфельда, который достиг с Саддамом Хусейном соглашения об установлении между двумя странами официальных отношений и начале сотрудничества в различных сферах. В 1985 году президент США Рональд Рейган фактически выступил в защиту режима Саддама Хусейна, когда Иран предложил заключить мирный договор в обмен на его свержение.
Тренду на улучшение американо-иракских отношений не помешал и скандал с «Иран-контрас», который мог быть воспринят в Багдаде как провокация, специально устроенная против них. Поэтому к завершению ирано-иракской войны в 1988 году американо-иракские отношения были вполне позитивными, на фоне чего улучшались отношения Ирана с СССР.
Отношение США к Саддаму Хусейну радикально изменилось после вторжения Ирака в Кувейт в 1990 году и его оккупации — события, оказавшего драматическое воздействие на весь ход ближневосточной политики. Принятие такого решения Хусейном до сих пор порождает различные конспирологические спекуляции. Например, такую, что американские контактеры дали Хусейну неформальную отмашку на это вторжение, пообещав отсутствие жесткой реакции на него.
По мнению ряда конспирологов, это делает схожими эту ситуацию с началом войны России против Украины. Что происходило за закрытыми дверями — сфера догадок, но факт в том, что реакция США и их союзников в мире и регионе на этот шаг Саддама Хусейна оказалась предельно жесткой. В 1991 году они вышибли иракские войска из Кувейта в результате операции «Буря в пустыне», после чего планомерное удушение баасистского Ирака Западом уже не прекращалось.
Интересно, что идеологов политики добивания баасистского Ирака как будто бы не волновало неизбежное в этом случае усиление не менее антиамериканского и антиизраильского Ирана. Когда американцы принимали решение о вторжении в 2003 году в Ирак, по официальной версии это делалось в рамках так называемой концепции «демократического Ближнего Востока» («Большого Ближнего Востока»), предполагавшей, что основные «недемократические» режимы региона должны быть устранены одновременно, после чего должна произойти «реконструкция» всего региона на новых, «демократических» принципах.
Однако несмотря на успешное сокрушение баасистского Ирака как условно суннитского полюса силы, аналогичной военной операции против шиитского Ирана так и не последовало. Поэтому «демократизация» Ирака фактически обернулась захватом в нем власти шиитами, зачастую проиранскими.
Реальность, сложившаяся в ходе войны в Сирии, дала новую пищу для размышлений на эту тему. Причем не только для сторонников ИГ, против которого вели борьбу не только Турция и Западная коалиция, но и все кто можно, включая сирийскую оппозицию.
Она дала эту пищу для суннитского мира в целом, потому что, провозглашая целью отстранение режима Асада, к тому времени держащегося на иранских штыках, администрация Обамы своей ядерной сделкой с Ираном в 2015 году дала последнему ресурсы для наращивания его экспансии в регионе, в том числе посредством подавления суннитских сил, таких как повстанцы в Сирии.
На этом фоне самым последовательным по отношению к иранскому режиму оказалось непродолжительное правление Дональда Трампа. Выйдя из заключенной Обамой ядерной сделки, он не только вернул против Ирана старые санкции, но и начал добиваться введения новых санкций против таких иранских прокси, как ливанская «Хезболла».
А под занавес своего правления и вовсе демонстративно ликвидировал «икону» шиитского интернационала и командующего его военным крылом Касима Сулеймани. Однако возвращение к власти демократов в лице Джо Байдена снова вернуло на повестку дня вопрос о перезаключении ядерной сделки с Ираном, на этот раз необходимой для притока иранской нефти в Европу.
Подводная часть айсберга
Есть разные гипотезы, объясняющие странности во взаимоотношениях с Ираном не только США, но и других стран Запада, начиная с проживания Хомейни во Франции, в которой он готовил свою антизападную революцию. Одной из них является встроенность в западные элиты иранского истеблишмента, которой не мешает изоляция от Запада рядовых иранцев.
Так, сын министра иностранных дел Ирана Махди Зариф живет в Нью-Йорке и работает в крупной телекоммуникационной компании «Верайзон», чья деятельность явно затрагивает информационную безопасность США. Эрфан Данеш, сын другого бывшего министра, входившего в совет национальной безопасности Ирана, и вовсе работает в «святая святых» США — Федеральной Резервной Системе.
В США живут дети и других бывших крупных иранских руководителей, и не каких-то перебежчиков-политэмигрантов, а остающихся в стране — бывшего спикера, секретаря Совбеза, министра и бригадного генерала «Корпуса Стражей Исламской Революции» (КСИР) Али Лариджани, бывшего командующего КСИР Амира Салами, и — что особенно занимательно, вице-президента Масумы Ибтикар, которая участвовала в захвате американского посольства с удержанием американских заложников.
В каком-то смысле можно проводить параллели между этой ситуацией и встроенностью семей российского истеблишмента в западный мир. Пока в отношениях с Западом Россией не была перейдена определенная черта, ему не мешали ни антизападные декларации Кремля, ни многочисленные вызовы с ее стороны западному порядку.
Более того, именно эта двойственность позволяла говорить о возможности «трансферов» власти внутри России и «перезагрузок» ее отношений с Западом — до 24 февраля 2022 года, когда им был положен конец. Чем закончатся двусмысленные отношения с Западом Ирана, покажет время...
