Осенью 1920 года главнокомандующий белой Русской армией в Крыму барон Врангель объявил эвакуацию для всех военнослужащих, членов их семей и гражданских лиц, считающих для себя невозможным или опасным оставаться на территории теперь уже практически полностью советской России.
Цифры приводятся разные. По данным штаба Врангеля, с полуострова ушло всего 126 судов – абсолютно все, что могло передвигаться по морю самостоятельно или на буксире – от дредноутов до маленьких катеров. На них было погружено около 135 тысяч человек.
Вся эта эскадра пришла в Стамбул – единственный порт, готовый принять русских беженцев. В это время он и сам был оккупирован войсками Антанты. Но не будем вдаваться в историю белой эмиграции и турецкой войны за независимость. Я хочу рассказать о карантине, в который попали русские эмигранты, прибывшие в древний город на Босфоре.
Тиф и другие неприятности
В начале XX века в России бушевал тиф, от которого и красные, и белые несли едва ли не большие потери, чем от военных действий друг против друга.Целые подразделения становились недееспособными из-за повальной эпидемии, распространявшейся с невероятной скоростью.
Согласно официальной статистике, в 1918‒1923 годах зарегистрировано свыше 7,5 миллиона случаев заболевания сыпным тифом и 700 тысяч смертей. При этом в 1922 году российский эпидемиолог Лев Тарасевич оценил количество больных минимум в 25 миллионов человек.
Тиф, разносимый платяными вшами, не был исключительно солдатской болезнью. Страдали им и высшие офицерские чины, включая самого Врангеля, который перенес заболевание очень тяжело, с осложнениями на сердце.
Из записок барона: «В одном из вагонов я видел умирающего, под головой которого подушку заменял труп его товарища. На одном из разъездов нам показали поезд мертвецов. Длинный ряд вагонов санитарного поезда был сплошь наполнен умершими. Во всем поезде не оказалось ни одного живого человека. В одном из вагонов лежали несколько мертвых врачей и сестер».
Помимо тифа, белогвардейцы болели холерой, дизентерией, оспой, цингой и малярией. Вот с этим букетом они и прибыли на кораблях в Стамбул.
Слишком много людей
Когда была объявлена эвакуация, белое правительство явно дало понять, что беженцев не ждет ничего, кроме тяжких испытаний, средств для оказания помощи нет, а дальнейшая судьба отъезжающих весьма туманна. Людям напрямую рекомендовали не покидать Крыма, если им не угрожает непосредственная опасность. Но многие не вняли этим призывам и старались всеми правдами и неправдами выбить себе место на корабле.
Самое часто встречающееся слово в описании отошедших от полуострова судов – переполненные. Трюмы и палубы, проходы и мостики – люди заполонили буквально все. По кораблям было невозможно передвигаться. За всем выстраивались длинные очереди. По свидетельствам очевидцев, за стаканом воды (единственным в день), за пайком, в туалет – можно было простоять 6-7 часов.
Не было возможности вымыться, переодеться. Во всем этом человеческом котле кто-то умирал, а кто-то появлялся на свет. Везде кишели вши – разносчики болезней.
Надо также понимать, что середина ноября на Черном море и в Стамбуле в частности - отнюдь не бархатный сезон. Это время дождей и холодных пронизывающих ветров.
Находящиеся по несколько суток на палубе люди только и жили мыслью о том, что все это скоро закончится. Когда суда подошли к Босфору, пассажиры оживились, в надежде скоро сойти на берег и заняться обустройством жизни на новом месте…
Карантин
Однако союзники благоразумно решили, что такая толпа потенциальных разносчиков смертельной инфекции им в городе не нужна и объявили прибывшим карантин. Корабли должны были поднять желтый флаг, и 2 недели никому не разрешалось сходить с них на берег.
Из воспоминаний пассажира парохода «Владимир»: «Они приехали сообщить, что нам объявлен двухнедельный карантин и власти находятся в сильном затруднении, так как не могут предоставить такому количеству беженцев питание, тем более, что к вечеру ожидалось прибытие и других кораблей, переполненных русскими. С другой стороны, турецкие власти также не могли нас пропустить дальше, в глубь страны, так как «союзные державы», фактически руководившие жизнью Турции, не разрешали этого, боясь русской заразы и несметного количества «русских насекомых», которых, кстати сказать, у нас было великое множество».
Десятки тысяч людей оказались заперты в плавучих тюрьмах с самыми ужасными условиями, которые только можно себе представить. Совсем рядом мерцал огнями манящий большой город, но полиция чутко следила за тем, чтобы русские не покидали кораблей.
Все равны, но некоторые равнее
Стамбул не ожидал такого количества беженцев. Никто не был готов обеспечить голодающих продовольствием. Случались разовые акции со стороны Франции, США и русских, эмигрировавших ранее, – привозили хлеб, консервы, шоколад. Но этого было катастрофически мало.
«Перестали давать еду. За весь день выдали только по маленькой баночке консервов на пять человек и то с предупреждением, что продовольствие выдано на два дня», - рассказывал позже один из выживших.
Единственной возможностью добыть себе пропитание стали сновавшие туда-сюда лодки торговцев, которых русские называли «кардашами» от турецкого обращения «кардеш» - братишка. Они продавали хлеб, фрукты и сладости, за которые беженцы готовы были отдать последнее.
Из дневника эмигранта: «А тут, на палубе, счастливчики, выменявшие вещи на продукты, уже с жадностью пожирают кукурузный хлеб и закусывают инжиром. Те же, у кого нет ничего для обмена, вожделенно смотрят на еду, многие униженно просят и даже при этом плачут». Люди вынуждены были умирать от голода и недостатка пресной воды, стоя прямо рядом с берегом без возможности высадиться.
Впрочем, карантин оказался весьма избирательным, без единых правил для всех. Пассажиры парохода «Владимир» описывают все ужасы многодневного голодного пребывания на рейде. Беженцы с другого корабля рассказывали об унизительной процедуре дезинфекции, проводимой союзниками, когда всех заставляли полностью раздеться, забирали у них вещи и голыми, без разбора пола и званий отправляли «обеззараживаться» в холодный душ, после чего разрешали выйти в город. Был и третий тип эмигрантов – полностью избежавшие карантина. Например, русские, прибывшие в Стамбул на французском крейсере «Вальдек-Руссо», сошли на берег в тот же день без особых проблем и проверок.
В какой-то момент людям, запертым на кораблях, стало казаться невероятной удачей заболеть смертельно опасным тифом, ведь больных забирали в госпитали, на свободу, на кровати.
Эпилог
История прошлого зачастую заставляет нас задуматься о настоящем. Будучи запертой во время четырехдневного локдауна в собственном уютном доме, я вспоминала об этих людях, мерзнущих на палубах в неприветливый стамбульский ноябрь. Возмущаясь необходимости ношения маски в магазине, я думала о беженцах, лишенных куска хлеба и готовых отдать последнее за стакан пресной воды.
И если самой большой проблемой анталийцев в этом году стал двухмесячный запрет на выход на пляж, то пусть так оно и остается. Я не призываю никого радоваться пандемии. Просто хочу напомнить о том, что это не первая эпидемия в мире и уж точно не самый страшный карантин.
