Премьер-министр Катара шейх Халид бин Халифа бин Абдель Азиз аль-Тани призвал граждан «принять позитивное участие в первых в истории Государства Катар выборах», чтобы сформировать избранный Меджлис аль-Шура (Консультативный Совет). Указ о проведении выборов в октябре 2021 года 22 августа подписал правитель катара эмир Тамим бин Хамад аль-Тани.
2 октября катарцы будут избирать 30 членов Совета из 45. Эмир продолжит назначать оставшихся 15 членов.
Совет будет иметь законодательные полномочия и утверждать общую политику государства и бюджет. Он также будет осуществлять контроль над исполнительной властью, через процедуру вынесения вотума недоверия, за исключением органов, определяющих оборону, безопасность, экономическую и инвестиционную политику. Полномочия парламента Катара будут наиболее широкие среди всех арабских государств Персидского Залива, кроме Кувейта. Последний имеет наиболее давние парламентские традиции среди этих монархий.
До сих пор Катар проводил только муниципальные выборы. Первые же выборы в Совет должны были пройти еще в 2007 году, однако их неоднократно переносили – сначала на 2010 год, затем на 2013 и 2019 годы, а пока что все депутаты назначались монархом.
Постоянное изменение даты выборов было во многом связано с активной внешнеполитической ролью Катара и событиями на Ближнем Востоке, известными как «арабская весна». Это привело к беспрецедентному давлению на эмират со стороны его соседей, недовольных политикой Дохи, и двум серьезным кризисам в отношениях между Катаром и КСА, ОАЭ, Бахрейном и др. в 2013-14 гг. и в 2017-21 гг. В связи с этим, ход внутренних демократических реформ в эмирате был заторможен, а акцент был сделан на укреплении экономической самостоятельности и военной мощи государства.
Процесс преобразований в эмирате связан с личностью шейха Хамада бин Халифа аль-Тани, который находился у власти с 1995 по 2013 год. Именно эмир Хамад запустил процесс социальных, экономических и политических преобразований в стране. Он стремился обеспечить социальную справедливость, равное распределение богатства между гражданами и инклюзивное общество. Эти реформы в итоге позволили Катару превратиться в полной мере отвечающее вызовам XXI века государство, где исламская основа его общества гармонирует с инновационными способами управления.
Начиная с 1995 года демократия проникла во все сферы катарского общества: министры правительства и другие государственные должностные лица проявляли инициативу и заменяли, где это возможно, назначенные органы выборными, например, в советах при министерствах. Тогда заговорили о «фестивале демократии» (Ayd aldimukratiyyah), охватившем Катар. Первыми значительными выборами, одними из многих в стране, продемонстрировавшими новые веяния, стало избрание влиятельного Совета Торговой палаты Катара.
Выборы в этот Совет состоялись в апреле 1998 года, когда около 3700 катарских бизнесменов тайным голосованием избрали 17 членов Совета. До этого они назначались эмиром по рекомендации министра финансов и экономики.
Также реформы касались и прав женщин, которые получили право участвовать в выборах и назначаться на государственные должности. Катар предоставил им избирательные права одновременно с мужчинами в связи с выборами 1999 года в Центральный муниципальный совет. Эти выборы – первые в Катаре – были сознательно проведены 8 марта 1999 года, в Международный женский день. Наконец 29 апреля 2003 года в эмирате состоялся публичный референдум по новой Конституции страны.
Тамим бин Хамад, нынешний эмир Катара, которому Хамад бин Халифа передал власть в 2013 году, продолжил линию отца во внешней и внутренний политике.
Начиная с 70-х годов, Катар начал приглашать в свою страну исламских ученых и проповедников, в том числе из Египта, которые смогли примирить положения ислама с современностью, не разрушая исламской системы в самом государстве.
Поэтому и сама шариатская система эмирата целиком и полностью отвечает запросам современного общества. Хотя в Катаре предусмотрена смертная казнь за супружескую неверность или за вероотступничество, однако случаев подобных смертных приговоров в стране зафиксировано не было.
Также в эмирате существует наказание в виде 100 и 40 ударов палками за «незаконные половые отношения» или за употребление алкоголя. Но постановление о таковых хотя и имеют место, но неясно, доходили ли они до практической реализации, так как их применение крайне затруднено многочисленными медицинскими противопоказаниями и обычно после медицинского освидетельствования они заменяются штрафами.
И в целом приговоры о высшей мере наказания в Катаре, в отличие от КСА, крайне редкое явление и выносятся только за особо тяжкие уголовные преступления, несмотря на большой перечень деяний, предусматривающих смертную казнь. Например, с 2003 по 2014 год подобных приговоров вообще не выносилось.
Таким образом, эмир Хамад, а затем и эмир Тамим пытались инвестировать в исламские ценности, такие как свобода религии (в той мере, в какой это допускается исламом), свобода слова и плюралистический социально-политический дискурс между эмиром и общественностью. В результате Доха смогла не только освободиться от ультраконсервативного влияния Саудовской Аравии путем преодоления укоренившихся социальных норм, либерализации образования и рынка труда и введения гражданских свобод, но и сформулировать собственные идеологические обоснования того, как должны вестись преобразования в арабском и исламском мире в целом.
Роль Катара в событиях «арабской весны» наиболее рельефно показывает, на какие установки опирался Катар после того, как его правителем стал Хамид бин Халифа аль-Тани, чью линию продолжил эмир Тамим бин Хамад.
В своих подходах к поддержке процессов «арабской весны» Доха опиралась не на идеологические или религиозные концепции, а на вполне прагматические предпосылки. Поддержка эмиратом различных умеренных исламских сил на Ближнем Востоке проистекала из описанной выше традиции эмирата приглашать в страну ученых и лидеров мнений этих движений. Они смогли убедить правителей эмирата в том, что только ислам сможет гарантировать прогресс и обеспечить поступательное развитие Ближневосточного мира.
При этом, с их точки зрения, именно ислам являлся единственной функциональной оппозицией авторитаризму для государств региона и только он смог бы обеспечить демократический процесс и формирование гражданского общества. Таким образом, когда в исламском мире стали происходить события «арабской весны», Катар сделал ставку на различные умеренные исламские группы, поддерживающие созидательные процессы в своих странах.
Однако подобный подход эмирата привел его к конфликту с соседями. Хотя из этого кризиса в отношениях с КСА и ОАЭ Катар, можно сказать, что вышел победителем, укрепив собственную экономику и вооруженные силы, в то же время он был вынужден отказаться от активной внешней политики. Тем более что, как стало ясно, ставка на умеренные исламские силы, поддерживающие демократию, в арабском мире не оправдалась из-за оппозиции со стороны авторитарных кругов.
Теперь же, когда экспорт «исламской демократии» отложен до лучших времен, сама Доха решила вернутся к преобразованиям в собственном государстве, которые были запущены еще в 90-е годы, но не все из них были завершены.
