Массовые протесты в Беларуси связаны с выборами президента страны. Кандидат от объединенной оппозиции Светлана Тихоновская накануне голосования собирала многочисленные митинги.В ее поддержку на улицы выходили тысячи людей. Уже вечером в день голосования ЦИК Беларуси объявил предварительные результаты – 80% у действующего президента Александра Лукашенко, 7% у Тихановской. Многие граждане не поверили и расценили их как фальсификацию.
Толпы высыпали на протесты. Специальное подразделение полиции – ОМОН-начало жестко разгонять стихийные митинги, людей задерживали и избивали. Белорусские СМИ полны рассказов о том, какие пытки по отношению к демонстрантам применяют силовики.
Но белорусов это не останавливает. Вот уже 10 дней они выходят на многотысячные акции протеста по всей стране.
Дихотомия Майдана
Обозреватели из соседних России и Украины в унисон твердят, что у белорусов Майдан. Правда россияне произносят это со страхом, а украинцы - с удовлетворением. Для одних это нечто страшное и ужасное, для других - повод для гордости. Сами же белорусы, наоборот, твердят как мантру:«у нас не Майдан», добавляя при этом:«мы не хотим крови, у нас мирный протест».
Это уточнение весьма важно, оно проливает свет на причины непонимания друг друга. Отождествление Майдана и крови показывает, что белорусы воспринимают украинские протесты 2013-2014 гг. сквозь призму российских государственных СМИ. Скорее всего, именно оттуда они и черпали информацию.
Московская госмашина представляла всех протестующих радикальными националистами и буквально фашистами, которые убивают правоохранителей. На самом же деле Майдан за три месяца своего существования прошел огромный путь развития.
Поначалу он был таким же мирным, как и протесты у белорусов. Начиналось все как реакция на отказ Виктора Януковича подписать соглашение об ассоциации с ЕС. Это была его первоначальная повестка. Уже после избиения студентов Майдан перерос в протесты с требованиями отставки властей, прежде всего, это было вызвано жестким обращением силовиков с гражданами.
За полгода до Майдана произошла трагедия во Врадиевке. Там милиционеры изнасиловали женщину, а потом суд отказывался принимать и возбуждать уголовное дело. В селе прошли акции протеста. Эти события часто называют провозвестниками Майдана.
Украинский Майдан имеет и другое название –революция Достоинства. Поскольку сами граждане, с их слов, стояли за гуманистические ценности и отстаивали человеческое достоинство.Так было в Киеве, так было во Врадиевке.
Протесты против жестокости силовиков и неуважения властей – это то, что роднит ситуацию в Беларуси и Украине. И там, и там люди вышли с политической повесткой, но в ходе развития ситуации наткнулись на жестокость силовиков. Так, они начали отстаивать не только политические, но и гуманитарные требования.
Майдан в своем начале не имел резких антироссийских настроений. Ассоциация с ЕС не воспринималась большинством украинцев как уход от Москвы. Это была стратегия«и-и», а не «или-или». Антироссийские настроения начали понемногу формироваться, когда российские СМИ стали поддерживать режим Януковича, а протестующих называть«фашистами». Ну и, конечно, пиком был захват Россией Крыма и начало войны на Донбассе.
У белорусов до этого не дошло. Потому там и не наблюдается массового антироссийского настроя.
Лидеры и сакральное пространство
С другой стороны, есть, конечно же, и различия с ситуацией на Майдане. Во-первых, в Беларуси, в принципе, нет никакой четко оформленной оппозиции, поэтому нынешние протесты проходят без реального лидера. Формальным лицом кампании является Светлана Тихановская, но она неоднократно заявляла, что не собирается заниматься политикой, а идет в президенты с одной единственной целью – демонтировать режим и провести новые - демократические и прозрачные - выборы. В Украине же во время протестов была довольно мощная объединенная оппозиция, которая располагала в парламенте примерно 40% мандатов.
Во-вторых, Майдан имел пространственное изменение - палаточный городок в самом центре Киева. Там был эпицентр протестов, куда съехалась вся страна. Это придавало ему статус сакрального места торжества свободы и достоинства, за пределами которого силы зла, попирающие права человека. Недаром на фасаде сожженного Дома профсоюзов в Киеве висит плакат «Свобода – это наша религия» («Freedom is our religion»).
Выступления белорусов экстерриториальны. Они выходят, протестуют, их бьют, они возвращаются домой. Собственного бастиона, места свободного от произвола властей, там нет. Зато очаги напряженности есть не только в Минске, но и по всей стране.
В-третьих, у Лукашенко нет базового региона по-типу Донбасса для Януковича. Его нигде не считают своим. Кроме того, Беларусь - это такой большой ментальный Крым, который значительно сильнее ностальгирует по советскому прошлому и мечтает больше о нем, чем об объятиях соседней России.
В этом плане риск пророссийского сепаратизма тут значительно ниже. Просто потому, что население в идеологическом плане более однородно. И переориентироваться на Европу и коллективный Запад резко никто не будет. Поэтому и ответной реакции в виде бегства в Россию тоже пока не предвидится.
(Не)арабская весна
Однако у белорусов наблюдается ряд схожих моментов с событиями Арабской весны начала уходящего десятилетия. Во-первых, массовые задержания. В Украине спецподразделение«Беркут»задерживало единицы активистов, большинство же оставалось на Майдане. Во-вторых, это отсутствие «сакрального пространства» и стихийный характер митингов. В-третьих, отключение интернета для срыва организации протестов. В-четвертых, выступления рабочих. Например, в Тунисе протестовали профсоюзы, а в Беларуси бастуют работники государственных заводов.
Это, кстати, очень важный момент. Традиционно считалось, что именно рабочие заводов являются ядерным электоратом Лукашенко. Он не проводил приватизацию, удержал предприятия от банкротства и сохранил рабочие места. Кстати в Украине рабочие не бастовали, поскольку это не имело смысла. Ну какие мотивы были для забастовки у сотрудников на заводах Ахметова, Коломойского или Пинчука? Прогнать Януковича? Так олигархи, судя по политике их телевизионных каналов, и сами были не против этого.
Единственное, что в отличие от Арабской весны после деконструкции авторитарного режима в Беларуси к власти вряд ли придут религиозно мотивированные политики, как это было, к примеру, в Египте. Тут ситуация может быть схожа с Украиной, когда следующий президент Беларуси попытается добиться создания автокефальной, независимой православной церкви страны.
Революция или бунт?
Ответ на этот вопрос зависит от самих белорусов и успешности их противостояния с властью. Протесты в стране имеют типологически схожие черты как с Майданом в Украине, так и с Арабской весной на Ближнем Востоке. Но все же они по-своему уникальны.
Отсутствие своего сакрального места делает протесты более гибкими и менее уязвимыми от потенциальной зачистки. Забастовки рабочих рушат миф о тотальной поддержке Лукашенко рабочими и промышленниками.
Сложно сказать, смогут ли белорусы непротивлением злу насилием победить власть. Начнутся ли там серьезные столкновения и станут ли бить силовиков? Увидим ли мы «мусорную люстрацию», когда провинившихся чиновников будут буквально сажать в мусорные баки, как это было в Украине?
Мы уже наблюдаем, как увольняются отдельные силовики и чиновники. Но мы не знаем запаса прочности лукашенковской номенклатуры.
Предсказать исход событий в Минске сейчас не возьмется никто, слишком много переменных в данном уравнении. Но одно известно точно – Беларусь уже не будет прежней. Украинцы о событиях Майдана говорят: «Зима, которая нас изменила». Посмотрим, какой временной отрезок изменит белорусов.
