В последние время Фенерский греческий патриархат снова начал активно стремиться к статусу «вселенского» и возобновлению работы закрытой в 1971 году духовной школы на Хейбелиаде.
Фенерскому греческому патриархату даже стали приписывать статус и полномочия, которые на самом деле определяются исключительно турецкими властями и никем иным. Патриархат является турецким учреждением, которое подчиняется законам Турецкой Республики. На турецкой земле он пребывает исключительно для удовлетворения религиозных нужд православного греческого меньшинства.
Ранее этим летом в Швейцарии состоялся саммит по Украине с участием более 90 стран и организаций, где были подписаны ключевые документы. Среди участников был и Фенерский патриарх Варфоломей, выступивший под титулом «экуменического патриарха». На конференции была использована символика с его титулом.
Также президент Украины Владимир Зеленский поблагодарил патриарха в своем сообщении в социальных сетях, назвав его «вселенским» патриархом.
Участие патриарха в саммите, где Турцию представлял министр иностранных дел Хакан Фидан, и подписание итогового документа вызывает серьезные вопросы, требующие разъяснения. Каким образом претензия патриарха на «экуменизм» фиксируется на международной встрече, если положение патриархата в рамках Лозаннского договора уже определено?
Ряд политиков в Турции отреагировали на ситуацию, заявив, что политическая и дипломатическая активность Фенерской патриархии не должна допускаться. Так, лидер Партии националистического движения (MHP) Девлет Бахчели, выступая на заседании своей партии в Великом национальном собрании Турции, подверг критике саммит мира по Украине в Швейцарии, где Варфоломея представили как «вселенского патриарха».
«Статус греческого патриархата ясен. Он административно подчиняется губернаторству района Фатих [один из центральных районов Стамбула — ред.], а избранный патриарх является гражданином Турции», — заявил Бахчели. Он также отметил, что в Турции нет такого места, как «Константинополь». «Те, кто утверждает обратное, — поклонники Византии. Никто не в силах превратить Стамбул во второй Ватикан. Мы будем противостоять и сопротивляться тем, кто пускает в ход экуменическую карту», — добавил глава Партии националистического движения.
Вся эта история с участием патриархата на конференции с титулом «вселенский» снова вызвало обсуждения вокруг этого титула, а также положений Лозаннского договора.
Дело в том, что действия патриархата попадают под действие политических запретов, установленных этим договором и, более того, могут мешать или противоречить внешней политике Турецкой Республики.
Сторонники же идеи экуменичности утверждают, что наличие духовного лидера православной церкви в Турции, который также является гражданином этой страны, имеет значительные преимущества. Это, по их мнению, способствует более эффективному диалогу с православной церковью и христианским миром. Некоторые апологеты концепции даже умудряются назвать Османскую империю исламско-православным государством, тем самым пытаясь легитимизировать идею о преемственности.
Однако такая трактовка вопроса вызывает сомнения. Есть как минимум несколько факторов, которые указывают на поверхностное чтение этой темы.
Невселенский
Как религиозный термин, «экуменический» (или вселенский) используется для обозначения христианских земель и универсального, «всепроникающего» характера церкви. Для православного мира это выражает духовное руководство всех православных верующих и первенство среди православных церквей.
Но утверждение о лидерстве Фенерского греческого патриархата во всем православном мире требует одобрения со стороны Турции, которое позволит ему обладать таким руководящим авторитетом. Так как патриархат находится в Стамбуле, его действия регулируются турецким законодательством, включая ограничения, установленные Лозаннским договором, который ставит рамки для политической деятельности религиозных групп в Турции.
Патриарх, в свою очередь, считает, что титул «вселенский» не несет политического значения и является исключительно историческим и религиозным обозначением.
На деле же, с момента своего основания Фенерский патриархат помимо религиозной деятельности периодически использовал этот титул для решения определенных именно политических задач.
Так, предоставление патриархату статуса «вселенского» может преследовать цель сделать Стамбул духовным центром для более чем 250 млн православных христиан по всему миру. Однако, опять же, согласно Лозаннскому договору, Фенерский патриархат признается лишь как религиозный лидер православного меньшинства в Турции.
Кроме того, нет также единого мирового согласия среди православных церквей о лидерстве патриархата. На самом деле православные церкви в какой-то степени являются национальными церквями и каждое независимое государство имеет свою национальную церковь. Желание национальной церкви взять на себя руководство над другими национальными церквями не встречает одобрения в православном мире.
К тому же в православной традиции «экуменизм» может указывать на протокольный приоритет церковного лидера, «первого среди равных», что не несет юридической или управленческой власти за пределами его церковной юрисдикции.
Интересно также, что даже по христианскому церковному праву, чтобы церковь считалась «вселенской» и имела авторитет и влияние на другие церкви, она должна быть апостольской, то есть иметь прямое апостольское наследие, о чем речь пойдет чуть ниже.
Максимум на что сегодня титул «вселенский» может указывать, так это на роль патриархата как центра православных в стране. Иными словами, его юрисдикция ограничена внутренними делами православных общин и не подразумевает какую-либо политическую власть за пределами Турции.
Поэтому мнение, продвигаемое некоторыми, что «патриархат является вселенским, даже если Турция его не примет», является просто безосновательным и бессмысленным.
Истоки и итоги
В связи с необходимостью упорядочить христианские тексты и организовать религиозные учреждения по иерархической модели в 325 году н.э. был созван Первый Вселенский собор.
На этом соборе были установлены основные принципы христианской веры, включая и местоположения патриархатов. Согласно одному из пунктов собора были признаны Антиохийский, Римский и Александрийский патриархаты. Ни одна другая церковь не получила такого статуса. Эти три патриархата получили полномочия назначать и смещать митрополитов в своих регионах. Антиохийский патриархат получил полномочия над Анатолией, включая Стамбул.
Основным критерием для этого признания было то, что эти церкви были основаны апостолами, то есть имели апостольское происхождение. Поскольку Константинополь не соответствовал этому критерию, он не получил такого статуса.
Император Феодосий увидел, что статус церкви в Стамбуле недостаточен с точки зрения государственной протокольной важности. Ситуация была такова, что в то время как политическая власть сосредоточилась в столице, религиозная власть была передана удаленным центрам. Из-за этой нехватки полномочий религиозные движения в стране не контролировались столицей, а подчинялись патриархатам. На фоне этих событий в 381 году был созван I Константинопольский собор.
Как замечают историки, основной целью было подчинение религиозных институтов политическому контролю. По предложению императора, епископия города получила статус патриархата и административно включила в себя весь регион Тракии. В это же время по отношению к Стамбулу (Константинополю) стал употребляться термин «Новый Рим».
В 395 году, после разделения Рима, когда Стамбул (Константинополь) стал столицей Восточной Римской империи, церковь города оказалась на переднем плане.
При этом богословские споры в стране не утихали. Чтобы решить все эти проблемы, был созван Собор в Эфесе в 431 году. После обсуждения теологических разногласий между церквями, была рассмотрена ситуация с патриархатами. Права и полномочия трех вселенских патриархатов, установленные на I Никейском соборе, были вновь подтверждены.
Более того, собор изначально разделился на две непримиримые фракции — сторонников и противников Константинопольского патриарха Нестория. Большинство епископов, собравшихся в Эфесе под председательством александрийского патриарха Кирилла, на первом заседании единогласно осудили учение Нестория, которое, по их мнению, умаляло божественную природу Иисуса (пророка Исы). Таким образом, несторианское учение, подобно арианству, которое подверглось осуждению на Первом Никейском соборе за свои взгляды, противоречащие доктрине Троицы, было отвергнуто как ересь.
Тем временем, соперничество между тремя вселенскими церквями и Церковью Константинополя набирало обороты. В 451 году был созван Вселенский собор в Халкидоне для укрепления позиций церкви в столице.
Император Маркиан, взошедший на византийский трон годом ранее, лично председательствовал на соборе. Чтобы подорвать статус трех вселенских патриархатов, он способствовал возведению Иерусалима в ранг патриархата. Для укрепления Церкви Константинополя и предоставления ей привилегий, аналогичных привилегиям Старого Рима, он предложил проект закона, известного как 28-я статья, в котором патриарх Константинополя фактически получил вселенский статус. Антиохийский и Александрийский патриархи из-за давления вынуждены были подписать это требование, хотя их церкви отклонили решение.
В связи с ситуацией следом Лев I (папа римский) отправил императору Маркиану письмо от 452 года, в котором указал на противоречия такого решения. «Город Константинополь, сколь ни велико его царственное величие, никогда не может быть возведен в апостольский ранг», — говорится в одном из заглавий письма. По его словам, эта 28-я статья собора противоречит статьям предыдущих соборов, утвержденных «отцами» и составленных под руководством «духа божьего».
Уже позже в ответ на воззрения папы Льва по религиозным вопросам, патриархат пытался обосновать свою позицию, утверждая, что в Константинополе находятся святые реликвии некоторых апостолов.
В целом, в основе всех этих споров лежали политические факторы. А после мусульманских завоеваний в регионе Византийские императоры отказались от этой идеи, и Константинопольский патриархат стал рассматриваться лишь как национальная церковь Византии.
Завоевание Стамбула султаном Мехметом II Фатихом в 1453 году ознаменовало начало нового периода для патриархата. Османы проявляли терпимость к религии и традициям других народов, находившихся под их властью. На тот момент Византийская церковь уже на протяжении пяти веков существовала как независимая национальная церковь и никак не экуменическая.
Именно султан Мехмет II объявил нового Патриарха, Геннадия II, который был противником объединения Восточной и Западной церквей. Султан предоставил новому патриарху высокие привилегии, включая титул «миллетбаши», т.е. «глава народа» (православного рум-миллета в Османской империи). Опять же, авторитет Патриарха был ограничен рамками государства, не распространяясь на православные общины за его пределами.
Как подчеркивает известный историк Роджер Кроули, Европа на протяжении двух столетий после падения Константинополя испытывала глубокий страх перед «более богатой, более могущественной и лучше организованной Османской империей». Однако этот образ был сформирован тогда, когда сама идея христианства уже теряла свою силу. Историк отмечает, что султан видел себя не только мусульманским правителем, но и наследником Римской империи. Он начал восстанавливать столицу, где все жители должны были иметь определенные права. В рамках этого процесса он переселил в город как греков-христиан, так и турецких мусульман, и гарантировал безопасность генуэзского анклава в Галате.
Патриарху же султан дал наставление следующими словами: «Будь патриархом и пусть удача будет на твоей стороне. Будь уверен в нашей дружбе и пользуйся всеми привилегиями, которыми обладали твои предшественники».
Как пишет историк, хотя Константинополь и стал более исламским, султан сделал его удивительно многокультурным. Западные путешественники, находили в городе францисканские монастыри и католические мессы. Это резко контрастировало с религиозными войнами в Европе на тот момент.
В этой связи, хорошо также известен факт переселения евреев в Османскую империю с другого края Средиземноморья после Реконкисты, происходившей почти в то же время. «Здесь, в турецких землях, нам нет повода для жалоб», — писал один раввин своим соплеменникам в Испании.
Итак, Османская империя наделила патриархат религиозными и общественными функциями, однако же церковный институт увидел в этом возможность для воплощения своих амбиций по возрождению Византии и продвижению своего статуса экуменичности.
С 1453 года до Лозаннского договора, подписанного по окончании греко-турецкой войны в 1923 году, патриархат обладал значительным влиянием среди православных христиан Османской империи, выполняя как религиозные, так и административные функции, что иногда вызывало политические напряжения. В этот период его действия, включая попытки раздробить государство, привели к принятию мер по изменению его статуса и ограничению его политической роли.
Во время первых раундов переговоров на Лозанской конференции в декабре 1922 года Мустафа Кемаль Ататюрк, основатель современной Турецкой Республики, в интервью корреспонденту газеты Le Journal также назвал Константинопольский патриархат «гнездом раздора и предательства в стране».
С Лозаннским договором патриархат утратил часть своего политического влияния и сосредоточился на религиозной деятельности. Также, согласно договору, патриархат не является официальным представителем греческой общины в Стамбуле и не может выступать в качестве посредника между этой общиной и турецкими властями.
Отсутствие специальной статьи о патриархате в Лозаннском договоре свидетельствует о том, что вопрос регулирования его юридического статуса был оставлен на усмотрение Турецкой Республики. В этом контексте Патриархат был административно подчинен району Фатих города Стамбул и губернаторству Стамбула. Также не было принято какого-либо законодательства, касающегося процедур и функционирования патриархата. Согласно действующим регламентам, патриарх избирается только голосами духовенства, и избранный должен быть гражданином Турции и находиться в стране на момент выборов.
Статус
Один из контраргументов признания вселенского статуса патриархата поднимает вопрос о том, будет ли аналогичное право предоставлено мусульманам. И мы говорим о стране, где абсолютное большинство населения составляют мусульмане. Специалисты отмечают, что это может создать ситуацию, при которой мусульмане окажутся в неравных условиях по сравнению с христианами, поскольку Управление по делам религий не имеет автономии и международного влияния, как потенциально православная церковь.
Как указано в решении Верховного суда от 2007 года, данный титул не имеет юридической основы. Патриарх, соответственно, не может использовать его, иначе бы это означало непризнание законодательства государства. В решении подчеркивается: «Недопустимо предоставлять меньшинствам привилегии, не доступные большинству, через особый правовой статус, что противоречит принципу равенства, закрепленному в статье 10 Конституции».
Кроме того, в таких условиях в принципе возникает вопрос светскости государства, независимо от того, идет ли речь о христианских или мусульманских религиозных институтах.
Таким образом, как глава Управления по делам религий или муфтий представляют только мусульман страны и не обладают властью выше государственной, так и Фенерский патриарх не имеет статуса, превосходящего государственную власть, и не может действовать самостоятельно.
При этом Турецкая Республика все это время демонстрировала позитивное отношение к удовлетворению требований патриархата.
По сравнению с Турцией, соседняя Греция ограничивает даже самые базовые права турецкого меньшинства. Приняв закон о назначении «марионеточного» муфтия Греция не выполняет свои международные обязательства, включая Лозаннский договор. Так Афинские власти продолжают нарушать религиозные права и свободы, стремясь переформатировать институт муфтията. Народно избранный муфтий Гюмюрджины, Ибрагим Шериф, заявил: «Афины не имеют права назначать церковного служителя в христианские церкви, но пытаются назначить муфтия для мусульман». Шериф отметил, что в комиссии по назначению муфтиев могут участвовать даже христиане. Все это конечно нарушает международные соглашения и ущемляет права турецкого меньшинства в стране. Еще с 90-х годов Афины начали ослаблять роль муфтия, вмешиваясь в вопросы, связанные с браком, разводом, наследством, которые традиционно решались через муфтият.
В связи с этим некоторые также видят в идее об экуменичности историческую мифологию и греческий национализм.
Критики утверждают, что все это время патриархат постепенно претворял в жизнь идею о «государстве в государстве», подобное Ватикану. По заявлениям осведомленных в вопросе, он активно скупал земельные участки, недвижимость и коммерческие объекты вокруг патриархата в Фенере, предлагая за них значительно завышенные цены, чтобы расширить свое влияние в этом районе. Утверждается, что подобные действия могут угрожать национальному суверенитету Турции и потенциально стать прецедентом для других религиозных общин в стране.
Любителям более сложных комбинаций также будет интересна идея о том, что определенные силы активно «накачивают» патриархат священными реликвиями из Ватикана, которые были утеряны — а точнее разграблены во время печально известного Четвертого крестового похода — с целью вновь укрепить его центр.
Через все эти попытки патриархат надеялся вновь использовать византийские символы во время зарубежных визитов, открыть представительство в европейских странах, получить их признание и, в конце концов, обрести статус независимого, «экуменического» государства ватиканского типа.
Подводя итог, после Лозаннского договора стало понятно, что статус патриархата лишился прежних привилегий и полностью подчинен новому Турецкому государству. Было косвенно указано, что Патриархат не имеет особых привилегий по сравнению с другими религиозными учреждениями страны. Политические и административные привилегии Патриархата были отменены. С другой стороны, Патриарх, как и другие религиозные деятели, продолжает пользоваться уважением и благожелательным отношением.
Таким образом, претензии на статус «экуменического» патриарха, являются политически мотивированной иллюзией.
