На фоне остального Западного мира наиболее активную и деятельную помощь Украине в защите ее суверенитета и территориальной целостности, помимо США с Великобританией, оказывают ее северо-западные соседи — Польша и страны Балтии. Учитывая неоднократные заявления представителей НАТО о том, что вопрос о членстве в ней Украины в ближайшее время не стоит, это можно считать развитием той тенденции, которая обозначилась в 2020 году — формирования вместо этого регионального союза.
28 июля 2020 года в польском городе Люблин министрами иностранных дел Польши, Литвы и Украины была подписана декларация, названная по месту ее подписания Люблинской. Выразив поддержку борьбе Украины за независимость и территориальную целостность, ее европейскому выбору и евроатлантическим устремлениям, отметив важность взаимодействия между ЕС, НАТО и странами Восточного партнерства, а также в рамках «Инициативы Трех Морей» (проект Балто-Черноморско-Адриатического Междуморья), стороны договорились о взаимодействии в ряде сфер.
В числе прочих были указаны деятельность Парламентской ассамблеи Украины-Польши-Литвы и сотрудничество в сфере безопасности, в том числе создание литовско-польско-украинской бригады (LitPolUkrBrig).
Так что, пока Кремль озадачен возможностью закрепления в Украине США, которым она едва ли так уж интересна сама по себе, больше всех в ней закрепляется и привязывает ее к себе Польша, во многих отношениях превращающаяся в новый экономический и военно-политический центр внутри ЕС. Так, по состоянию на конец 2021 года число только легально и постоянно проживающих в Польше украинцев превысило 300 тысяч человек, что составляет 57% от всех находящихся в стране иностранцев.
В реальности же, со всеми, кто живет и работает в Польше нелегально и вахтовым способом, эта цифра явно превышает 1 миллион человек. По словам посла Украины в Польше Андрея Дешицы, она составляет 1,5 миллиона человек, что в 2-3 раза больше, чем было до 2014 года. И речь идет не только о «людях физического труда», но и врачах, программистах, студентах.
Кстати, о студентах и молодежи. Поляки активно работают с украинской молодежью, приглашая ее перспективных представителей на учебу и стажировки в Польшу по линии различных программ. Одной из них является Парафиада — польская версия Олимпиады по обычным учебным и творческим дисциплинам, но с выраженным католическим компонентом.
Немало гостящих по этой линии в Польше украинских школьников переходят в католицизм, остальные становятся ему комплиментарными. К слову, о католицизме — в 2021 году Католическая церковь перенесла свою кафедру в Украине из Житомира в Киев, в котором ее не было последние 300 лет, и вообще существенно активизировала свою деятельность по стране.
Развиваются и транспортно-инфраструктурные проекты, призванные сделать для украинцев, ранее получивших 90-дневный «безвиз» в Шенгенскую зону, доступными и комфортными поездки именно в Польшу. Так, уже в феврале 2022 года подписано соглашение о прокладке колеи по маршруту «Рава — Русская — Львов — Киев». После ее реализации должны будут появиться ночные поезда из Украины в Краков, Гданьск и Щецин.
Старые травмы: два подхода
Все это происходит несмотря на крайне травматичные страницы истории двух народов в ближайшем прошлом. Так, нынешний российско-украинский конфликт в сфере истории приобрел антагонистический характер только потому, что российское руководство решило сакрализировать советские и имперские мифы, без преодоления которых невозможно становление украинцев как нации.
При этом этнической войны между украинским и русским населением и сопутствующего ей озлобления, как это имеет место в азербайджано-армянском или грузино-абхазском конфликтах, у этих двух народов не было. А вот между поляками и украинцами в 30-е годы на западе Украины и востоке Польше имела место именно она, кульминацией чего стала Волынская резня. Ее жертвами оказались десятки тысяч поляков и тысячи украинцев.
Нельзя сказать, что эти страницы истории забыты и вообще не омрачают двусторонние отношения. В рамках польского исторического нарратива пресловутые «бандеровцы», то есть члены и сторонники Организации Украинских Националистов (ОУН) и Украинской Повстанческой Армии (УПА), на которых возлагается ответственность за эту резню, не менее одиозны, чем для адептов советского исторического нарратива. И после Революции Достоинства 2014 года в Украине, когда в ней началась глорификация ОУН-УПА и их лидера Степана Бандеры, не раз происходили обмены конфликтными заявлениями.
Тем не менее, и властям, и ответственно настроенным историкам обеих стран хватило мудрости отодвинуть эти вопросы в сторону и сконцентрироваться на том, что их объединяет. Благо, такие факты можно найти не только в настоящем, но и в прошлом.
Восход и закат старой Речи Посполитой
Советская, да и дореволюционная русская историография воспитывала поколения русских, украинцев и белорусов на представлениях о том, что после расчленения в XIII веке Древней Руси Батыевым нашествием ее восточная часть оказалась под татаро-монгольским игом, а западная — под игом сперва Литвы, а затем Польши. И что после того, как первая сумела в XV веке сбросить с себя это иго, она помогла освободиться от него второй, в результате чего в XVII веке произошло их воссоединение.
Такое представление сегодня вызывает множество возражений, и в том числе в Украине с Беларусью, располагающихся как раз на западных землях Древней Руси. Начнем с того, что государство, в котором эти земли оказались первоначально, называлось не Литвой и было не мононациональным государством литовцев, каковым она является сегодня. Оно называлось Великим Княжеством Литовским, Руським и Жемойтским, и это составное название отражало составной характер его территории и населения.
Русины, как они там и тогда назывались, то есть православные обитатели вошедших в него земель Руси, составляли большинство его населения, а их язык — руська мова, считающийся старобелорусским и староукраинским, был государственным языком. И это касается не только обычного населения — руська шляхта или знать была важной частью истеблишмента Великого княжества Литовского и Руського.
А кроме католиков-литовцев и православных русинов в нем также в немалом количестве жили иудеи и мусульмане. Причем, если первых, уже давно живших в Европе к моменту его образования, оно признало в рамках политики веротерпимости, то вторых его основатель Витовт завез в него сам.
В XIV веке он принял беглого хана Тохтамыша с несколькими тысячами его воинов, и не только наделил их землей, но и позволил жениться на местных девушках, обращая их при этом в ислам. В результате возникла своеобразная общность тюрко-балтославянского происхождения, исповедующая суннитский ислам и говорящая на руськой мове, известная под именем польских, литовских или белорусских татар, они же липка.
В 1569 году в уже известном нам Люблине была учреждена Люблинская уния — союзное государство Великого княжества Литовского, Руського и Жемойтского и Польши. Именно это государство, получившее название Речи Посполитой, в российской и советской историографии и представляли как «Польшу», так же как Великое княжество Литовское, Руськое и Жемойтское представляли как «Литву».
Однако буквальный перевод «Речи Посполитой» — это «Общее дело», что соответствует распространенному латинскому Res Publica. Как видно, это название вообще было лишено национального окраса.
Во второй половине ХХ века сперва среди польских, а потом и среди украинских и белорусских историков получила распространение характеристика Речи Посполитой как «федерации двух народов». Оппоненты критикуют его неисторичность формальными аргументами, ведь ни один исторический документ не содержит такого названия этого государственного союза. Сторонники же его использования апеллируют к тексту Взаимной гарантии двух народов — Конституции Речи Посполитой 1791 года. В ней пусть и не содержится этого названия, но последовательно описывается именно этот принцип ее устройства.
Веком ранее — в 1654 году Речью Посполитой и новым гетманом запорожских казаков Иваном Выговским был подписан Гадячский договор, позволяющий адептам этой идеи утверждать о существовании в Речи Посполитой федерации трех народов, а не только двух (впрочем, и в последнем случае литовцев следует рассматривать как территориальную, а не этническую нацию).
В соответствии с Гадячским договором гетман казаков получал в Речи Посполитой статус «гетман руський и первый воеводств Киевского, Брацлавского и Черниговского сенатор», что означало, что Западная Русь входила в ее состав в качестве отдельной единицы наряду с остальными двумя.
В 2015 году в Украине была издана книга польского посла Генрика Литвина «Из народа Руського. Шляхта Киевщины, Волыни и Брацлавщины». Будучи академическим историком, на сотнях страниц своего исследования, которому он посвятил два десятилетия труда, Литвин показывает богатый мир руськой шляхты Речи Посполитой, предстающей перед взором читателей «федерацией трех народов».
Правда, в этой бочке меда есть две ложки дегтя. Прежде всего, когда речь идет о полноправных народах в Речи Посполитой, неважно, двух ли, трех ли, надо понимать, что речь идет только о шляхте, то есть знати. Не только в Речи Посполитой, но и по всей Европе до наступления эпохи Модерна или точнее позднего Модерна, в домодерную или раннемодерную эпоху под нациями, когда таковые вообще фигурировали в политическом дискурсе, могли пониматься только их аристократии, а никак не все их сословия.
Поэтому относительно вольготное положение в Речи Посполитой руськой шляхты отнюдь не говорит о таком же положении большинства русинского населения, в особенности крестьянского, которое нередко подвергалось двойному гнету — социальному и конфессиональному. Кроме того, и положение руськой шляхты в Речи Посполитой не было одинаковым во все времена.
Если Булгаков писал о том, что москвичей испортил квартирный вопрос, то о Речи Посполитой можно сказать, что ее испортил вопрос конфессиональный. Чем дальше, тем больше изначальное мультиэтническое и мультиконфессиональное единство высокотолерантного для своего времени государства и общества сменялось религиозной поляризацией, одной из причин которой была агрессивная политика католической церкви.
Впрочем, схожие процессы унификации и подавления инаковерия и инакомыслия в тот момент происходили во многих странах, включая соседнюю Россию-Московию. Просто в ней новые православные под руководством русинских миссионеров не только заставляли креститься мусульманскую «шляхту» (иудеям и вовсе в страну был путь заказан), но подвергали гонениям старых московитских православных, известных как староверы.
А в Речи Посполитой эти новые (русинские, руськие) православные испытывали на себе давление со стороны католиков, что закономерно побуждало их с надеждой устремлять свои взоры на Россию-Московию (Московское царство).
От антикатолической Украины к новой Речи Посполитой
Религиозные конфликт с католиками, с одной стороны, и общность с восточными соседями, с другой стороны, были главными факторами, побуждавшими православных русинов Речи Посполитой с надеждой смотреть на Московию. Кроме того, конечно, не могла не давать о себе знать память об общих корнях из древней Руси. Но есть два важных обстоятельства, которые позволят понять, почему в скором времени после этого воссоединения появились и начали развиваться сперва украинский, а затем и белорусский национализмы народов, возникших в руських землях бывшей Речи Посполитой.
Во-первых, когда Богдан Хмельницкий и запорожские казаки заключали в 1654 году с московским царем договор, они рассматривали это как вхождение в союз на условиях сохранения автономии и субъектности. Союзнические отношения эти, однако, складывались непросто, но надо отметить, что это у казаков происходило не только с Московией. Вспомним про ранее заключенный Гадячский договор.
После же казачьи лидеры искали союзов и с османами, и со шведами — последним запомнился гетман Иван Мазепа, решивший разорвать с Россией. Последняя в свою очередь в скором времени перестала быть Московией и была провозглашена Российской империей со столице в Санкт-Петербурге.
И последствия этого изменения выходили далеко за рамки смены названия и столицы — вместо государства, во многом наследующего ордынские принципы вассальных отношений, это уже было регулярное бюрократическое государство германского образца, стремящееся к тотальному контролю над подданными. Перемалывая жерновами бюрократической унификации своих вассалов, это государство (при некоторых вынужденных отклонениях этого курса) поступательно ликвидировало все автономии и разворачивало политику т.н. «русификации».
В случае с русинами бывшей Речи Посполитой последняя приобрела особенно бескомпромиссный характер, так как они были объявлены частью единого русского народа. Поэтому в 1888 году в Российской империи было запрещено публичное употребление украинского языка, возникшего на основе руськой мовы, что стало кульминацией борьбы с украинскими культурой и самосознанием.
Во-вторых, разочарование в московской ориентации некоторых православных русинов приводило их к переосмыслению своих религиозных взглядов. Показательна в этом смысле судьба выдающегося русинского просветителя XVI– XVII веков Мелетия Смотрицкого, увлекательная интеллектуальная биография которого была написана современным украинским историком академиком Петром Кралюком. Смотрицкий был едва ли не главным идеологом сопротивления православных русинов в Речи Посполитой т. н. Унии — признанию православными Папы Римского при сохранении своих обрядов.
Как известно, именно борьба с Унией толкнула православных Речи Посполитой в объятия Московии, но, увидев последнюю воочию, изнутри, Смотрицкий был глубоко шокирован этим. В итоге он не только понял, что православные Речи Посполитой, особенно свободные и образованные, все равно принадлежат ее культурно-интеллектуальному пространству, резко отличному от московитского, но и в результате путешествия уже по православному Ближнему Востоку пришел к той самой Унии, с борьбы против которой начинал.
Что в украинской, что в белорусской интеллектуальной среде в тот момент появляется категория людей, которые становятся если не католиками (римо-католиками), то униатами (греко-католиками), не только не становясь при этом поляками, но обладая собственным, ярковыраженным национальным самосознанием. В ХХ веке особенно в Западной Украине именно такие люди оказались в авангарде украинского национального движения, и в том числе на острие конфликта с единоверцами-поляками.
С возникновением независимой, единой Украины, включающей в себя и западные, и восточные земли, в ней возникла и новая национально-конфессиональная реальность. Одну борьбу за национальную независимость на духовном поприще ведут и украинские православные, добивающиеся создания независимой от Московского патриархата Православной Церкви Украины, и украинские греко-католики, и уже даже римо-католики, которых сегодня нередко можно встретить среди украинских националистов.
Но уже далеко не только они — Украина сегодня является одним из центров протестантизма на постсоветском пространстве, чье миссионерство в ней не стесняется государством. Протестантами были и являются многие известные украинские политики, например, бывший мэр Киева Леонид Черновецкий или бывший исполняющий обязанности президента Украины и секретарь Совета безопасности Юрий Турчинов. Но и христианами панорама украинской национально-политической жизни сегодня тоже не ограничивается.
Во время Майдана и после него, в ходе войны на востоке украинский патриотизм активно проявили иудеи, что стало, как сейчас принято говорить, разрывом шаблонов о зоологическом антисемитизме украинского национализма. Тогда же сформировались и мусульманские добровольческие подразделения, и патриотические инициативы, в которых себя активно проявили не только крымские татары и донбасские татары, не только добровольцы-кавказцы, но и принявшие ислам украинцы, включая украинских националистов.
В этом смысле не моноконфессиональная Польша, артикулирующая свой католицизм, а именно многоконфессиональная Украина сегодня оживляет ту традицию Речи Посполитой, которая существовала в ней до начала погубившего ее религиозного антагонизма. И, в отличие от прошлого раза, польская католическая экспансия едва ли угрожает этой формирующейся национально-плюралистической традиции, потому что независимая Украина является страной с закрепленными принципами светского государства и явным некатолическим большинством населения.
Важнее же всего то, что монокатолическая Польша теперь является отдельным государством, имеющим влияние на Украину, но не имеющим власти над ней, да и не стремящимся ее получить. Чего не скажешь о восточном соседе Украины, который не только противопоставляет ее национально-плюралистической традиции («разгулу униатов и сектантов») идею моноконфессиональной «Святой Руси», но и стремится утвердить ее, подчинив Украину своей власти.
В таких условиях возрождение в новой форме (как союза независимых государств) Речи Посполитой, ориентируясь на ее раннюю версию, не только несет современной Украине плодотворное сотрудничество с соседями, но и соответствует выбранному ей курсу на сбалансированное внутреннее развитие.
