Военная служба – священный долг каждого мужчины (с оговорками и поправками на здоровье, специальность, связи и уровень доходов). Эта формула сопровождала несколько поколений советских граждан и в последние десятилетия существования страны стала вызывать все большее раздражение. Афганская война, а потом и локальные внутренние конфликты, дедовщина, нищета и бессмысленность траты двух лет жизни на реализацию этого долга усугубились утратой прежней идеологии при отсутствии новой. Поэтому отмена всеобщего призыва стала пусть и не главным, но одним из весомых лозунгов на территории большинства постсоветских стран.
Но шло время, а обещанный переход на новый тип комплектации вооружённых сил если и случился, то не везде и не полностью. В России в 2020 году число контрактников превысило 400 тысяч, составив почти половину от общей численности ВС РФ, а к 2027 году должно достичь полумиллиона. Это лучший показатель по бывшему СССР. В Беларуси их четверть, а в армии Узбекистана и вовсе практически нет, но зато, чтобы попасть на срочную службу, а значит, государственное довольствие, приходится пройти достаточно сложный отбор.
Полностью профессиональных армий на постсоветском пространстве практически нет, если не считать Латвию, да и за пределами его они есть не везде. Впрочем, с самого начала было понятно, что сделать это в одночасье не получится. Для этого было и остается минимум несколько препятствий.
Хотели, но не вышло
Самое первое и очевидное – инерция системы. Вооружённые силы традиционно остаются одной из наиболее консервативных частей общества. Используя новейшие достижения науки и техники, они в любой точке планеты остаются при этом довольно архаичным институтом.
Поэтому армии любого постсоветского государства поначалу представляли собой уменьшенные копии структуры, от которой они отпочковались. Со временем стали накапливаться различия, обусловленные уровнем благосостояния, культурой, языком, национальным составом, религией и другими факторами, но до сих пор между армиями России, Украины, Азербайджана или Таджикистана куда больше общего, чем с вооружёнными силами стран дальнего зарубежья. И раз так, то и привычная система комплектования оказалась труднопреодолимым фактором просто потому, что так привыкли.
Но был и другой, куда более важный вопрос – бедность постсоветских стран, которую не удалось преодолеть и поныне. Профессиональные армии стоят дорого. Зарплата контрактника в сотни раз выше довольствия срочника. Плюс ему нужны совершенно иные условия несения службы, начиная от жилья и заканчивая обмундированием. Здесь все просто: в условиях обязательного призыва у молодого мужчины остается не так много выбора. А в странах с контрактным комплектованием вооруженных сил государству приходится конкурировать со всем рынком труда. Везде это решается по-разному: где-то платят больше, чем можно было бы заработать начинающему специалисту, где-то дают право бесплатного получения высшего образования, а то и пожизненное содержание. Но все это не по карману бедным странам.
Россия с военным бюджетом в 62 миллиарда долларов (данные за 2020 год) способна содержать контрактников хотя бы на ключевых позициях и параллельно заниматься перевооружением. Украина, потратившая в том же году 5,9 миллиардов, куда более скована в таких вопросах. Азербайджан в прошлом году выделил на военные расходы 2,2 миллиарда против чуть больше 600 миллионов в Армении. В результате он имел в несколько раз больший процент контрактников и техническое преимущество в недавней войне.
Еще один фактор, вытекающий из двух предыдущих, это коррупция. Она процветает далеко не только в России, а военкоматы любого постсоветского государства готовы помочь гражданину, обязанному, но не желающему пройти срочную службу. Разумеется, не бесплатно. Коррупционные схемы могут быть разными по сложности и цене. Их формирует как настойчивость властей в борьбе с этим злом, так и курс национальной валюты по отношению к американскому доллару. В любом случае, это прибыльный и влиятельный бизнес, который сделает все для того, чтобы продлить свое существование.
Новая угроза
Со временем ситуация, конечно, меняется. В одних странах удается если не победить, то придушить коррупцию, в других уровень доходов позволил хотя бы частично перейти на контрактную службу. Поколения сменяются даже в вооруженных силах, давая шанс пусть осторожным, но все же реформам.
Но в разное время в постсоветских странах стал вновь возникать фактор, бывший стержневым для самого СССР: внешняя угроза. Условной точкой отсчета для России можно считать знаменитую Мюнхенскую речь Владимира Путина, для Украины – кризис 2013-2014 годов, а для Армении и Азербайджана все тянется еще с времен, когда они сосуществовали в рамках одного государства. Если для России или Беларуси вероятный противник обозначился на западных границах, то для Украины, Грузии или даже Казахстана таковым стала сама бывшая метрополия.
Тем не менее, именно угроза войны и образ врага, зачастую более сильного, побуждает власти отложить полный переход на контрактную службу до лучших времен. Профессионал может еще подумать, стоит ли ему умирать за свою страну, ведь он фактически работает, а не служит. У срочника все иначе, да и когда основная часть мужского населения страны имеет за плечами такой опыт становится проще с мобилизацией резервистов на случай большой войны.
Значит, навсегда?
Несмотря на все вышесказанное, переход вооруженных сил любого государства на профессиональную основу – вопрос времени. Меняется сама природа войны. Времена, когда численность войск и их боевой дух были определяющим фактором для победы, остались в уже довольно далеком прошлом. Это хорошо показали операции США в Персидском заливе, России в Сирии или недавнее обострение в Нагорном Карабахе. Ракетам класса «воздух-земля» и беспилотникам нет никакого дела до мотивированности «живой цели» и ее веры в правое дело. Даже численность этих целей – вопрос, скорее, экономического плана.
Война сегодняшнего и тем более завтрашнего дня – это война сложных машин и людей, которые их создают и, уже не всегда, ими управляют. Когда-то исход боя решало мужество героев, потом мудрость командующих, а сейчас все зависит от инженеров, программистов и того, сколько денег есть у той или иной страны на приобретение высокотехнологичного вооружения.
В 2020 году глава комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктор Бондарев и вовсе заявил, что ВС РФ уже фактически комплектуются на профессиональной основе, а сохранение призыва – не более чем мобилизация населения.
«Мы уже перешли на контрактную основу, у нас сейчас почти 400 тыс. контрактников», – сказал Бондарев.
Но специфика войн новой эпохи такова, что они не нуждаются в мобилизации максимально возможного количества людей. Каким бы ни было сопротивление системы, армии завтрашнего дня будут состоять из высокооплачиваемых технических специалистов, которые могут находиться за сотни километров от поля боя и иметь вид, совершенно непохожий на привычный нам образ военного. Для государств это дорогое удовольствие, но принцип «кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую» в отличие от многих других продолжает сохранять прежнюю актуальность.
