Германия выступает против возвращения России в G7. Об этом министр иностранных дел ФРГ Хайко Мааса прямо сказал в интервью газете Rheinische Post. Если проанализировать заявления немецкого правительства с 2014 года, то ничего удивительного в словах Мааса нет. Ровно год назад он тоже отрицал возможность реабилитации Москвы в «Большой семерке» при текущих обстоятельствах.
Удивлять может разве что постоянство немецкой дипломатии, которая, вопреки позитивным ожиданиям и иллюзиям в России, вызванным комплиментарными высказываниями депутатов из «Альтернативы для Германии» в адрес Владимира Путина, все-таки не смирилась с изменением политической карты на восточном фланге Евросоюза. Значительная часть восточной Украины находится вне контроля Киева, а Крым по-прежнему, как говорят европейцы, «оккупирован русскими».
Берлин четко дает понять, что, пока не будут устранены причины исключения России, говорить об участии Москвы на саммите G7 преждевременно. А причины, несмотря на небольшие позитивные моменты, не меняются.
С приходом Владимира Зеленского к власти в Париже и Берлине рассчитывали на подвижки в минском процессе. В отличие от Петра Порошенко, молодой кандидат в президенты признавал право населения Донбасса на свой язык. В первые месяцы его правления удалось достичь перемирия, развести войска и обменять военнопленных. Однако уже на дебютной встрече с Путиным на парижском саммите «нормандской четверки», на которой Владислав Сурков швырнул бумаги на стол, стало понятно, что компромиссы между Киевом и Москвой невозможны.
Позиции двух главных действующих лиц в конфликте диаметрально противоположны. Боящийся правых и националистов Зеленский не признает право Донбасса на автономию. А Москва не может дать гарантии возвращения территорий Донецкой и Луганской областей в состав Украины, потому что такой шаг расценивается там, да и в самой России, как «предательство».
Европейцы оказываются заложниками всей этой ситуации, но на односторонние уступки пойти тоже не могут. Меркель как лидер ЕС несет ответственность за реакцию НАТО на урегулирование украинского конфликта. В условиях, когда Дональд Трамп все активнее режет пуповину трансатлантического единства, выразителем мнения Запада предстает не президент сильнейшей страны НАТО, а канцлер Германии.
Может быть в глубине души Меркель и готова забыть про Крым и закрыть глаза на Донбасс. Ведь экономические интересы Германии и газопровод «Северный поток-2» куда важнее Украины. Однако перед лицом всего «демократичного мира» она не может себе этого позволить.
Любая сделка Меркель и Путина, жертвой которой станет Восточная Европа, будет тут же воспринята как второй пакт Молотова-Риббентропа. Именно поэтому, говоря о строительстве «Северного потока-2», немецкий канцлер каждый раз напоминает российскому коллеге, что украинский транзит должен быть сохранен.
Принять Россию в «Большую восьмерку» на деле означало бы закрыть глаза на Крым и Донбасс, даже если формально Берлин все еще считал бы эти два процесса «оккупацией». Если какой-нибудь немецкий канцлер когда-то и пойдет на уступки по Украине, то явно не Меркель. Ей осталось всего год с лишним до окончания службы. Уходить как политик, который допустил передел границ в Европе — факт, в котором исторически обвиняли Германию, — она никак не может.
Франции еще меньше дела до Крыма и Донбасса. Ее геополитические интересы нацелены больше на Средиземноморье, Африку и Ближний Восток, чем на Восточную Европу, с которой у Парижа нет даже общей границы. Но Макарон как президент зависимой в финансовом плане от немцев страны и претендент на звание нового европейского лидера никогда не решится рвать с наследием Меркель.
Италия тоже будет идти в фарватере Брюсселя и Берлина по экономическим соображениям, которые в условиях пандемии стали еще более весомыми, чем политические. Риму нужна финансовая поддержка на преодоление последствий COVID-19.
Прибавляя к зависимым от Германии Италии и Франции бескомпромиссную по Крыму позицию Британии, Канады и Японии, Трамп в своем желании наладить мосты диалога Запада с Россией остается в гордом одиночестве. А после 3 ноября 2020 года Москва и вовсе может лишиться единственного сторонника ее возвращения в клуб развитых стран.
