Внеочередные парламентские выборы, прошедшие в Армении 20 июня 2021 года, прежде всего стали референдумом о внутри- и внешнеполитических приоритетах этой страны. Эти досрочные выборы были инициированы противниками Никола Пашиняна, обвиняющими его не только в поражении армян во Второй Карабахской войне, но и в том, что его политический курс ведет к ликвидации государственности Армении и ее превращению в «турецкий вилайят».
Лидерами этих сил стали представители того самого «карабахского клана», который был свергнут в ходе Бархатной революции 2018 года под лозунгами освобождения Армении от коррупции и необходимости демократических реформ и выбора европейского пути развития. Поэтому армянским избирателям фактически предлагалось ответить на вопрос: была ли революция 2018 года ошибкой, обернувшейся для армян потерей большей части контролируемой ими территории Карабаха и ведущей к ликвидации их национальной государственности, или она была правильным выбором, который армянский народ готов подтвердить, отвергнув реваншистские притязания карабахского клана?
Как известно, произошло второе – 53,92% получила партия Никола Пашиняна «Гражданский договор», в то время как партии двух лидеров карабахского клана получили примерно четверть голосов армянских избирателей – 21,04% Альянс «Армения» во главе с бывшим президентом Робертом Кочаряном и 5,23% блок «Честь имею» во главе с бывшим президентом и премьер-министром Сержем Саргсяном.
Остальные партии, а всего их участвовало в выборах 26, не прошли пятипроцентный барьер. Тем не менее, для понимания логики армянской партийной политики стоит наряду с тремя указанными партиями и коалициями рассмотреть остальных ее ведущих игроков и их взаимоотношения.
Альтернативы постсоветской армянской политики
В рамках одной статьи невозможно описать все разнообразие армянской политической жизни, но, если вывести за скобки партии – однодневки и маргинальные проекты, можно говорить о географической и идеологической матрице армянской политики, сформировавшейся почти одновременно со становлением постсоветской Армении.
Постсоветская Армения фактически рождалась из т.н. Карабахского движения или, как оно называется по-армянски, движения «Миацум». В переводе на русский это означает «Воссоединение», под которым подразумевалось отторжение Карабаха от Азербайджана и его присоединение к Армении. Однако по мере развития этого движения под эгидой комитета «Карабах» в нем обозначились два крыла. Одно – это собственно карабахские «миацумисты», для которых первична была именно проблема Карабаха. В недавнем интервью российским журналистам его ведущий на сегодняшний день представитель Роберт Кочарян заявил, что для карабахских «миацумистов» независимость Армении была непринципиальной, а принципиально было, чтобы Карабах был армянским, и если бы этого удалось добиться в рамках СССР, их бы это устроило. В отличие от них для второго крыла независимость Армении была целью, средством достижения которой они видели «Карабахское движение». Представителем именно этого крыла был Левон Тер-Петросян, ставший первым президентом Армении.
Разницу между этими двумя подходами выявила первая война между уже независимыми Арменией и Азербайджаном. Если в ходе нее ереванское руководство во главе с Тер-Петросяном искало компромиссных решений, то военно-политическое руководство самопровозглашенной т.н. Нагорно-Карабахской Республики делало все, чтобы такой компромисс сорвать, добившись реализации своих территориальных притязаний по максимуму. В частности, в мае 1992 года эти силы пошли на штурм Шуши именно в тот момент, когда Тер-Петросян находился в Иране, где при посредничестве иранского президента Рафсанджани начались переговоры между ним и тогдашним руководителем Азербайджана Ягубом Мамедовым. В результате переговоры были сорваны, что по оценкам, приводимым крупнейшим исследователем карабахского конфликта Томасом Де Ваалом, стало ударом по политике Тер-Петросяна со стороны его «нагорно-карабахских» конкурентов.
Именно предложенный Тер-Петросяном в 1997 году план поэтапного урегулирования карабахской проблемы, включавший в себя отказ армянской стороной от захваченных ею районов Азербайджана, прилегающих к Карабаху, и начало переговоров о его статусе, стал причиной его отставки в 1998 году под давлением армянских ястребов. Последние на тот момент были представлены, с одной стороны, карабахским кланом, представители которого стали активно включаться в армянскую политику, с другой стороны, радикальными армянскими националистами. Это были как сама партия «Дашнакцутюн», вернувшаяся в Армению из эмиграции, так и сторонники ее идей, начавшие создавать новые партии вроде Национально-Демократического Союза. Все они, во-первых, отвергали уступки по карабахскому вопросу, настаивая на том, что они могут делаться только в случае признания Азербайджаном независимости т.н. «Нагорно-Карабахской Республики». Во-вторых, они превратили борьбу за признание событий 1915 года геноцидом армян в основу внешней политики Армении, что снова обрекло ее на роль антагониста Турции. Это начало происходить после загадочного расстрела террористами, связанными с «Дашнакцутюн», армянского парламента и именно в тот момент, когда к власти в Турции пришла Партия Справедливости и Развития, нацеленная на нормализацию турецко-армянских отношений. При этом надо отметить, что в годы президентства Тер-Петросяна такая задача армянской властью не ставилась, а его советник по внешней политике Жирайр Липаритян выступал против политизации «проблемы геноцида», мешающей нормализации армяно-турецких отношений.
В 1998 году после отставки Тер-Петросяна президентом Армении стал поддерживаемый партийными и идейными дашнаками Роберт Кочарян. К слову, практически сразу он легализовал партию «Дашнакцутюн», которая была запрещена при Тер-Петросяне в 1992 году. В 2008 году после 10 лет президентства Кочаряна его преемником стал Серж Саргсян. А в 2018 году в Армении произошла Бархатная революция, среди лозунгов которой было освобождение страны от диктата карабахского клана, которую возглавил Никол Пашинян.
Пашинян – человек не из «ниоткуда»
Откуда же в армянской политике появился Пашинян? То, что он был журналистом, славящимся своим острым пером и языком, хорошо известно. Кстати, в 2004 году за его публикации на него было устроено покушение, в котором он обвинил магната Гагика Царукяна, чья партия «Процветающая Армения», тоже выступающая с воинственных позиций против Пашиняна, набрав на последних выборах 3,96% голосов, не смогла пройти в парламент.
Однако, помимо журналистской деятельности, Пашинян еще в молодости занимался политическим активизмом, причем вполне определенной партийной направленности. Так, в 1998 году на первых выборах, в которых победил Кочарян, Пашинян был координатором предвыборного штаба его противника и видного сторонника ушедшего в отставку Тер-Петросяна – Ашота Блеяна. Последний в самый разгар Первой Карабахской войны в ноябре 1992 года приехал в Баку с призывом к немедленному прекращению войны и началу мирных переговоров, за что был осужден дашнаками как пораженец. И Блеян, и Тер-Петросян были членами Армянского Общенационального Движения, позже переименованного в Армянский Национальный Конгресс. В 2008 году Пашинян был членом предвыборного штаба Левона Тер-Петросяна и участником акций протеста против Сержа Саргсяна, а в 2012 году он был избран в парламент от Армянского Национального Конгресса.
Таким образом политическая и партийная генеалогия Пашиняна в системе координат армянской политики очевидна – он был противником карабахского клана еще до прихода того к власти и изначально был связан с тем направлением армянской политики, которое олицетворял Левон Тер-Петросян. Правда, в 2013 году после того, как Армянский Национальный Конгресс был преобразован в партию с жесткой дисциплиной под руководством Тер-Петросяна, их пути разошлись. И в 2015 году Пашинян создал собственную партию – «Гражданский договор», которая в 2016 году объединилась в блок «Исход» («Елк») с двумя идейно близкими партиями, непримиримыми к существовавшей тогда власти – «Просвещенная Армения» и «Республика».
На недавних выборах ни одна из них, пойдя на них самостоятельно, не смогла пройти пятипроцентный барьер – первая получила 1,22% голосов, вторая 3,04%. Тем не менее, именно лидер «Республики» Арам Саркисян был первым политиком, с которым Никол Пашинян встретился после победы на выборах в рамках объявленной им консолидации общества, выразив сожаление о том, что его партия не прошла в парламент. Не прошел в него и Армянский Национальный Конгресс Тер-Петросяна, получивший лишь 1,54% голосов. В ходе предвыборной кампании он одновременно критиковал как Пашиняна, так и коалиции реваншистов – блок «Армения» Кочаряна, в который, помимо прочих, вошли партия «Дашнакцутюн» и блок «Честь имею» Саргсяна, основой которого стала его Республиканская Партия Армении (к ней мы вернемся чуть позже). Таким образом, можно констатировать, что именно Николу Пашиняну и его «Гражданскому договору» удалось возродить дух Армянского Общенационального Движения и Армянского Национального Конгресса до его преобразования в 2013 году и консолидировать их сторонников вокруг себя.
Романтические националисты и нацисты – смогут ли прагматики отказаться от их идей?
Если противники Пашиняна постоянно призывают к реваншу за поражение во Второй Карабахской войне и непримиримости по отношению к азербайджанцам и туркам, то и среди его однопартийцев, и из уст его политического наставника периодически звучат призывы к нормализации отношений с нынешними противниками. Так, комментируя обещания Кочаряна вернуть потерянные армянами территории Карабаха, Тер-Петросян сказал: «Как он будет возвращать Шушу и Гадрут? Это возможно только войной. То есть Роберт Кочарян обещает армянскому народу новую войну. ...Вечная вражда с соседями ставит под угрозу существование самой Армении. Нужен мир, добрососедство и согласие для урегулирования ситуации. Впредь разрешение карабахского конфликта зависит не от Армении. Не она будет решать, а возможно, Россия или ООН, и другого пути, кроме как примирения, не будет. Не ждите, что какой-то армянин может сказать – я решу карабахский конфликт. Нет такого, не существует. Это иллюзия».
Однако, несмотря на поражение карабахского клана и партии ястребов, надеяться на разворот армянской политики в отношении Азербайджана и Турции на 180 градусов не приходится, по крайней мере сразу после победы Пашиняна. Руководство Армении и при нем продолжает совершать провокационные шаги в отношении армянского анклава Нагорного Карабаха, ставя вопрос о необходимости признания независимости «Арцаха», а также вести системно антитурецкую внешнюю политику.
Причины этого понятны – с одной стороны, за три десятилетия нахождения у власти сторонников их идей произошла индоктринация дашнаками большей части армянского общества. Более того, при Кочаряне и Саргсяне правящей партией Армении были даже не дашнаки, чей романтический национализм родился на рубеже XIX-XX веков и соответствовал духу того времени, а открытые сторонники армянской версии нацизма, зародившейся в 30-е годы прошлого века под влиянием соответствующих европейских идей. И это не преувеличение. Республиканская Партия Армении, которую возглавляет бывший президент Серж Саргсян, официально провозглашает, что в ее идеологии «существенное место занимает учение Гарегина Нжде». Такая формулировка не оставляет никаких сомнений – если Нжде как военачальника с армянско-националистических позиций еще можно представлять как героя борьбы за независимую Армению, то его идеи, сформулированные в его трудах, представляют собой воспроизводство расово-оккультных доктрин немецкого нацизма, приспособленных под армянскую специфику. В этом легко убедиться – на официальном сайте партии в разделе «Библиотека» висят программные труды Нжде, в том числе с аннотациями вроде такой: ««Армянская семья» представляет вниманию читателя ряд статей, освещающих актуальные проблемы современной армянской семьи, такие как чистокровие, кровное родство и семейное руководство».
Если после поражения в войне гитлеровской Германии произошла ее жесткая денацификация со взятием под внешнее управление, искоренением нацистских идей и преследованием их носителей, то в Армении с политическим поражением нждистов внутри страны (в 2018 и 2021 гг.) и военным поражением страны, которой они навязали свой курс, произошло растворение их идей в обществе. Поэтому и сами идеи дашнакизма-нждизма во многом остаются востребованными в армянском обществе, и их ярые сторонники вынашивают планы реванша, осуществляя давление на власть с ультранационалистических позиций.
Другая причина, по которой едва ли стоит ожидать превращения даже пашиняновской Армении в лучшего друга Турции и Азербайджана – это ее роль инструмента и заложника антитурецких сил, которые отнюдь не ограничиваются имперскими кругами России. Такие круги сильны и на Западе, а во Франции, на которую все больше ориентируется Армения, они и вовсе определяют ее внешнюю политику. После распада СССР Турция была заинтересована в налаживании добрососедских отношений с независимой Арменией и даже пыталась играть роль посредника между нею и Азербайджаном. Останься тогда у власти Левон Тер-Петросян и получись у него реализовать свой план мирного урегулирования карабахской проблемы, вполне возможно Армении бы удалось сформировать внешнюю политику, исходя из собственных прагматических интересов, а не уготованной ей внешними силами роли заложника их игр. Но произошло то, что произошло, и дашнакам и нждистам, как и век назад, удалось навязать ей роль антитюркского форпоста, которую она, видимо, еще долго будет играть, невзирая на смену внешних покровителей.
И тем не менее, политический разгром карабахского клана, дашнаков и нждистов не может не вызывать осторожного оптимизма. По сравнению с консолидацией всего армянского общества на платформе антиазербайджанского и антитурецкого реванша, которую предлагали дашнаки и ндждисты Кочаряна и Саргсяна, периодически звучащие призывы к примирению и налаживанию взаимоотношений представителей правящей партии – это уже прогресс. И если за началом экономического взаимодействия с Турцией, готовность к которому изъявило ее руководство, последует диалог конструктивно настроенной турецкой и армянской общественности, со временем их результатом может стать окончательный слом самоубийственной для этой страны парадигмы дашнакизма-нждизма.
