Американская разведка 25 февраля 2021 года опубликовала официальный отчет о роли саудовского правящего дома в убийстве журналиста Джамала Хашогги. Наряду с отменой Вашингтоном введенных на последнем этапе правления Трампа санкций в отношении йеменских хуситов из движения «Ансар Аллах» этот шаг говорит о том, что для Саудовской Аравии и ее режима приход в Белый дом администрация Байдена не сулит ничего хорошего.
Госдепартамент выступил с целым рядом заявлений по поводу того, как будут развиваться отношения с Эр-Риядом после публикации отчета о причастности саудовского кронпринца Мухаммада бин Салмана к убийству Джамаля Хашогги. Перспектива, со слов споуксмена ведомства Неда Прайса, зависит исключительно от того, что теперь предпримет Саудовская Аравия.
Похоже, кронпринцу придется отказаться от «Сил быстрого реагирования» (тот самый «Отряд тигров») в том виде, в каком он функционировал до настоящего времени. Вероятно, руководство КСА должно будет наказать представителей более высокого ранга, а не простых исполнителей и участников убийства. Но и это не гарантирует Эр-Рияду защиту от дальнейшего воздействия Вашингтона на правящий режим с требованиями либерализации политической системы.
Подобное развитие событий дает повод напомнить о том, как развивались саудовско-американские отношения в предшествующие периоды правления демократов и республиканцев.
Отношения Эр-Рияда и Вашингтона, чье партнерство достигло апогея в 1990-е после операции «Буря в пустыне», стали ухудшаться уже во времена Билла Клинтона. Это касалось различных позиций сторон по поводу палестино-израильского урегулирования. Королевство было недовольно тем, что США так и не смогли убедить Израиль пойти на сделку с сирийским президентом Хафезом аль-Асадом и согласиться на территориальные уступки. Взамен Дамаск должен был прервать все связи с «Хезболлой» и Ираном. Тогда в 2000 году встреча президентов США и САР в Женеве окончилась безрезультатно, и вскоре, наоборот, занявший место Хафеза его сын Башар аль-Асад начал укреплять свой альянс с Ираном, под эгидой которого формировалась «хомейнистская дуга», «ось сопротивления» на Ближнем Востоке.
После прихода республиканской администрации Буша младшего отношения между странами подверглись новым испытаниям, связанным с терактами 11 сентября 2001 года, в которых был выявлен саудовский след. Саудовская Аравия также отказалась предоставить США свою территорию для проведения военной операции против Ирака в 2003 году.
Период президентства демократа Барака Обамы привел к дальнейшему охлаждению саудовско-американских отношений. Это было во многом связано с иранским фактором и выводом американских войск из Ирака. Администрация Обамы, когда пошла на заключение ядерной сделки с ИРИ, исходила из общей оценки ситуации на Ближнем Востоке. В конце 2011-го американские войска покинули Ирак. В такой ситуации Белый Дом не мог оставить после себя абсолютный вакуум безопасности, и американцы в своих расчетах учитывали иранский фактор. А именно, что Тегеран способен обеспечить устойчивость иракского шиитского режима тогдашнего премьера Нури аль-Малики, который был тесно связан с ИРИ.
Естественно, такой сценарий категорически не устраивал Саудовскую Аравию, которая пыталась оказывать давление на США с тем, чтобы американские войска остались в Ираке. Если коротко резюмировать позицию американской стороны, речь шла о том, что, если сам Эр-Рияд не хочет обеспечивать свои интересы в сфере безопасности и поддерживать Соединенные Штаты в обеспечении стабильности по периметру границ королевства, то и Вашингтон в одиночку это делать не намерен.
Арабская весна еще больше усугубила ситуацию. Тогдашний король Абдулла хотел, чтобы Обама полностью поддержал президента Египта Хосни Мубарака, против которого начались масштабные выступления, а не отказывался от своего союзника. Приход к власти в АРЕ будь то неподконтрольных Саудам демократов или же «Братьев-мусульман» для КСА было вызовом не менее опасным, чем переход Ирака под контроль проиранских шиитов. Но США отказались каким-либо образом вмешиваться в процесс преобразований в Египте.
Безусловно, такой подход США привел к активизации внешнеполитических шагов самой Саудовской Аравии в ее попытках играть собственную роль и подтверждать свой статус региональной державы. Где-то это удалось больше. Например, в плане поддержки военного переворота в Египте против президента Мурси, в котором роль Саудовской Аравии (а также Эмиратов) сложно переоценить. Без их денежных вливаний сам переворот мог бы и не состояться, а после прихода к власти военных именно финансовая помощь со стороны КСА (и ОАЭ) позволила новым властям АРЕ избежать очередного коллапса и социального взрыва. В то же время там, где требовалось использовать не только деньги, но и военную силу и дипломатическое искусство, дела у КСА шли неважно. Это касается прежде всего безуспешной военной кампании бин Салмана в Йемене, что вызвало полный провал саудовской политики на сирийском треке, где КСА с одной стороны потеряло всех своих «прокси» из числа оппозиции, которые или были уничтожены, или ушли «под зонтик» Турции, а с другой, не смогло оказать нужное воздействие на Дамаск, с тем чтобы тот минимизировал свои связи с Тегераном.
В свою очередь, попытки КСА в конце 2015 года продемонстрировать США свою способность создать собственную архитектуру безопасности в виде т.н. «Исламской антитеррористической коалиции» (IMAFT) из 34 государств также оказались тщетны. Хотя министр обороны США Эштон Картер подчеркнул, что создание альянса «в большей степени соответствует тому, к чему мы призывали некоторое время – более активному участию суннитских арабских стран в кампании по борьбе с ИГ», всем была очевидна его антииранская направленность. В то же время превратить эту структуру в реально действующий военный блок для КСА оказалось не по силам.
И наконец в 2016 году в США был принят и одобрен президентом Обамой закон о «Правосудии против спонсоров терроризма» (JASTA), который еще больше ухудшил отношения Эр-Рияда и Вашингтона. Суть указанного правового акта состояла в том, чтобы разрешить родственникам жертв терактов 11 сентября подавать иски против Саудовской Аравии в связи с предполагаемой ее ролью в атаках. На его основании 1500 выживших пострадавших и 850 членов семей погибших в терактах 11 сентября подали иск против Саудовской Аравии. Истцы утверждают, что правительство Саудовской Аравии заранее знало, что некоторые из его должностных лиц и сотрудников были активистами или сторонниками «Аль-Каиды». В жалобе утверждалось, что Саудовская Аравия «сознательно предоставляла материальную поддержку и ресурсы террористической организации» «Аль-Каиды» и способствовала атакам 11 сентября».
После победы на выборах в США Дональда Трампа в 2017 году Вашингтон вновь начал курс на укрепление стратегического партнерства с Эр-Риядом. В то же время, в целом, ожидания саудитов от деятельности новой американской администрации не оправдались.
На этом этапе Вашингтон смог лишь удержать двусторонние связи от дальнейшей стагнации и несколько их оживить. Например, администрация Трампа не стала противодействовать КСА и ОАЭ в их усилиях по блокаде Катара, где находилась крупнейшая военная база США в регионе. Но говорить о выводе американо-саудовских отношений на новый качественный уровень в этот период не приходится.
Так, на йеменском направлении Саудия не дождалась от США реальной помощи в военном противостоянии с «Ансар Аллах». В феврале 2017 года Трамп опубликовал заявление в Twitter, где обвинил Иран в атаках, которые совершили йеменские повстанцы на саудовский фрегат, и в обстрелах территории КСА баллистическими ракетами из Йемена.
Тогда же, видимо, была реанимирована идея, озвученная еще в президентство Обамы, – «наказание Ирана» посредством удара по союзным Ирану хуситам. В частности, в марте министр обороны Джеймс Мэттис направил на рассмотрение Белого Дома запрос о возможности проведения военной операции в Йемене. Вероятным местом операции называлась Ходейда – крупнейший порт на побережье Красного моря, через который осуществляются все поставки продовольствия и прочее снабжение подконтрольных альянсу Салех-Хути территорий. Эта операция вполне бы вписывалась в канву двойственного подхода США к иранской проблеме и стратегического союза с КСА. Вашингтон бы мог отчитаться о практических действиях по противодействию Ирану, нанеся удар по хуситам, а Тегеран был бы удовлетворен подобным исходом, так как в действительности ничего бы не потерял, потому как связи иранцев с хуситами в действительности сильно преувеличены.
Но Белый Дом отказался одобрить такую операцию и вместо ожидаемых военных акций против хуситов в Йемене спецназ США в начале 2017 начал проводить санкционированные Трампом операции против «Аль-Каиды» в этой стране, а в качестве прямой поддержки Эр-Рияду ограничился снятием запрета на поставки вооружений. В конце концов даже атаки саудовских центров энергетики крылатыми ракетами и беспилотниками в сентябре 2019 года при явном иранском следе, не привели к реальным шагам Вашингтона, направленным на защиту своего союзника. Ликвидация же американцами Кассема Сулеймани скорее дала обратный эффект, превратив и объекты на территории КСА в гипотетические цели иранских атак возмездия.
Кроме того, на характере дальнейшего саудовско-американского взаимодействия будут сказываться и новые моменты, которые ранее не играли какой-либо роли. Это прежде всего касается превращения Соединенных Штатов в конкурента для КСА в сфере экспорта углеводородов после начала масштабных разработок сланцевых нефтегазовых месторождений в США.
Таким образом, в период администрации Байдена для Саудовской Аравии наступают достаточно сложные времена. При этом представляются слишком оптимистичными прогнозы о том, что Эр-Рияд сможет диверсифицировать свои внешние связи за счет расширение всесторонних контактов с Россией или политических – с Китаем. Конечно, на фоне давления из Вашингтона Саудия активизирует интенсивность встреч с российским руководством и чиновниками, но, вероятно, как это было и в предыдущее периоды, это вряд ли приведет к наполнению их итогов практическим содержанием. Собственно проявлением подобной линии становится готовность КСА к восстановлению отношений с Турцией.
В то же время важно подчеркнуть, что ни Россия, ни КНР, ни Турция не смогут стать гарантами безопасности королевства. Несмотря на все проблемы и недовольство в Эр-Рияде предпринимаемыми Вашингтоном мерами по обеспечению интересов своего союзника, Соединенные Штаты остаются безальтернативным для Саудовской Аравии партнером в сфере безопасности. В конце концов память о событиях времен операции «Буря пустыни» по-прежнему превалирует у саудовского руководства, которое убеждено, что в случае реальной военной угрозы вторжения, например со стороны Ирана, только США смогут стать для Саудии надежным щитом.
Также в Вашингтоне понимают, что любая угроза саудовской правящей династии и дестабилизация в королевстве обрушит всю выстроенную Вашингтоном архитектуру безопасности на Ближнем Востоке, чего в Белом доме не могут допустить.
