Режим Асада начиная с 2003 года становился все более зависимым от Ирана, постепенно превращая Сирию из суверенного государства в элемент курируемой Ираном «оси сопротивления», который кроме всего прочего должен был служить ресурсной и логистической базой для ливанской «Хезболлы». Поэтому, когда в Сирии начались революционные события, Иран сразу поспешил на помощь своему сирийскому клиенту.
Первые группы иранских военных, связанных с командованием КСИР «Аль-Кудс», появились в Сирии в первые месяцы сирийского восстания в 2011 году. Так, министр обороны САР Али Аюб после гибели командующего «Аль-Кудс» Кассема Сулеймани сделал откровенное признание. В частности, он сообщил: «Я встретился с Кассемом Сулеймани в 2011 году, и первая битва, которую мы запланировали и провели, была в Хомсе, Баб аль-Амр».
По мере развития конфликта и коллапса регулярной сирийской армии (САА) Дамаск стал все более остро нуждаться в военной поддержке. В связи с этим Тегеран, избегая собственного полномасштабного участия в конфликте, начал разворачивать на территории САР свои прокси силы, сформированные из числа лояльных ИРИ иностранных группировок и сирийских шиитов.
Как отмечает исследователь Наввар Шабан из центраOmran, Иран использует несколько механизмов для вербовки иностранных боевиков. Это прежде всего структура «скаутов Хусейниата» для набора добровольцев-шиитов под девизом «Защита шиитских святынь». Иран также заманивает боевиков в Сирию зарплатами.
Например, каждому бойцу афганской бригады «Фатимиюн» ежемесячно выплачивается от 450 до 700 долларов, что делает ополчение самым высокооплачиваемым в Иране. Другим ополченцам ИРИ платит зарплату от 200 до 300 долларов, а местным ополченцам, таким как «Бригады Нубул и Захра», он дает менее 100 долларов в месяц. Заработная плата ополченцев финансируется из бюджета Корпуса стражей исламской революции (КСИР). Общие расходы на их оплату и содержание составили примерно 7,6 миллиарда долларов.
По словам другого исследователя сирийского конфликта Аймана Тамими, характер проекта КСИР в Сирии заключается не в доминировании и взятии под контроль всей государственной системы, а скорее в интеграции, с тем чтобы стать неделимой частью этой системы. На этом направлении приоритетным для Ирана проектом стало формирование так называемых «Местных сил обороны» (МСО) (не путать с «Национальными силами обороны» – НСО). Боевики МСО, в отличие от ополченцев НСО, находятся в регистрах сирийской армии и имеют статус сирийских военнослужащих, но при этом сами МСО являются аффилированной с КСИР структурой, получающей финансирование от Ирана.
Таким образом, МСО можно охарактеризовать как совместный проект сирийских военных и КСИР. МСО включает в себя большинство сирийских шиитских группировок, известных как «Сирийская Хезболла» (созданные при помощи ливанской «Хезболлы» и КСИР) или «Исламское сопротивление в Сирии». Это, например, такие шиитские формирования, как «Лива аль-Сайида Рукайя» (Дамаск) или «Лива Аль-Бакир» (Алеппо и восточные районы) и др. В Алеппо из этой мозаики группировок МСО была сформирована 30-я дивизия республиканской гвардии. Таким образом, эти сирийские шиитские группировки стали частью элитных сил САА. Вместе с тем другие шиитские группировки, прежде всего иностранные, вошли в состав другого элитного формирования САА – 4-й танковой дивизии под командованием Махера Асада.
Наибольшая концентрация шиитских проиранских формирований в Сирии пришлась на период осенне-зимних боев за Алеппо в 2015-16 гг. Тогда в САР могло находиться до 25 тыс. иностранных шиитских боевиков, которые восстановили свою численность после некоторого сокращения в 2014 году, когда часть из них была вынуждена вернуться в Ирак для противостояния с «Исламским государством».
Фактически все шиитские фракции у Алеппо в конце 2015 года были сведены в «шиитский экспедиционный корпус», действующий в едином боевом порядке. В нем, наряду с иранскими прокси, находились и непосредственно подразделения КСИР, а также иранской армии из 65-й воздушно-десантной бригады. Тогда практически каждый день поступали сводки со списками «шахидов» – убитых в боях за Алеппо офицеров иранского КСИР, Басидж и армии, в числе которых были генералы и множество полковников.
В этот период боевиками шиитских проиранских группировок, в основном иракских, было совершено множество преступлений, включая расстрелы пленных, убийства гражданских лиц и изнасилования, захваты недвижимости и иного имущества. Именно это стало одной из главных причин ввода в Алеппо, который сдавался силам режима, российской военной полиции (на чем настаивали представители оппозиции и Турции), состоящей в основном из российских мусульман, которая должна была оградить суннитское население города от бесчинств вооруженных шиитских группировок.
Одной из ведущих проиранских структур, участвовавших в сирийском конфликте, безусловно, является ливанская «Хезболла». Будучи призванной сирийским режимом для участия в «борьбе с терроризмом», сама группировка является не только криминальным сообществом, действующим в связке с латиноамериканскими наркокартелями, но и обвиняется во множестве террористических акций, таких как взрывы посольств, культурных центров и туристических автобусов, убийствах и похищениях гражданских лиц. Именно «Хезболла» несет ответственность за похищение в 1985 году группы советских дипломатов в Бейруте. Один из них, сотрудник консульства Аркадий Катков, был застрелен главарем службы безопасности «Хезболлы» Имадом Мугние.
«Хезболла» участвует в боевых действиях в Сирии начиная с 2013 года, хотя вмешалась в сирийский кризис еще в мае 2011 года, обеспечивая подготовку ополченцев и направляя своих военных советников в карательные отряды «шабиха». С последними у «Хезболлы» сложились наиболее тесные связи, поэтому она в дальнейшем сыграла важную роль в формировании и обучении «Национальных сил обороны» (НСО), развернутых из отрядов «шабиха». Также эта ливанская группа обеспечивала их финансирование за счет перераспределения выделяемых Ираном средств.
«Хезболла» смогла обеспечить и собственное присутствие в рядах пророссийского 5-го штурмового корпуса, в рядах которого действует батальон «Дир аль-Ватан» («Щит Родины»), сформированный из ливанских и сирийских шиитов, в создании и обучении которого наряду с российскими военными принимала участие и «Хезболла».
«Хезболла» поддерживает особые отношения с 4-й дивизией Махера Асада и использует ее инфраструктуру, например, для развертывания у границ с Израилем или на сирийском востоке. Также «Хезболла» по-прежнему контролирует обширные районы Сирии у границ с Ливаном. Численность ее отрядов в САР могла достигать 5–8 тыс. чел, однако, начиная с 2018 года, постепенно сокращается.
Наибольшее количество шиитских боевиков прибыло в Сирию из Ирака (до 15 тыс. чел). В настоящее время их численность оценить достаточно проблематично, так как многие иракские фракции включают в себя и сирийских шиитов, иные вошли в состав регулярных соединений САА.
Первой иракской шиитской группировкой, появившейся в Сирии, стала «Лива Абу аль-Фадль аль-Аббас» или «Бригада аль-Аббаса». Она была сформирована при содействии иранского КСИР из иракских добровольцев в Дамаске, к которым присоединились ливанские и местные сирийские шииты. Иракцы «Бригады аль-Аббаса» в основном были выходцами из «Куват Абу аль-Фадль аль-Аббас» – шиитского иракского ополчения, связанного с шейхом Аусом аль-Хафаджи, который ранее служил в офисе Муктады аль-Садра, но с которым впоследствии разошелся во взглядах. О связи этих структур кроме названия говорит посещение аль-Хафаджи во время его визита в Сирию в 2014 году мест дислокации «Бригад аль-Аббаса» в Дамаске.
Впоследствии кадры «Лива Абу аль-Фадль аль-Аббас» послужили основой для развертывания новых шиитских иракских бригад в Сирии. Например, выходцы из «Бригады аль-Аббаса» иракцы Хейдер аль-Джубури (Абу Шахед) и Акил аль-Мусави возглавили группировки «Лива Зульфикар» и «Лива Асадуллах аль-Галиб», которые были укомплектованы как иракскими боевиками, так и сирийскими шиитами. «Бригада аль-Аббаса» в 2014 году вошла в качестве отдельного батальона в состав 105-й бригады республиканской гвардии.
В рядах «Лива Абу аль-Фадль аль-Аббас» присутствовали шиитские боевики из другой иракской группировки «Асаиб Ахль аль-Хакк», которая также в свое время была связана с ас-Садром. Затем члены этой организации создали в Сирии и свое собственное формирование «Бригады Хайдар аль-Карар» во главе с Акрамом аль-Кааби, штаб-квартира которого с 2017 года находится в Алеппо.
В состав «Бригады Хайдар аль-Карар» входили также подразделения иракской «Харакат Хезболла ан-Нуджаба», которые участвовали в боях за Алеппо начиная с 2013 года. Затем сирийский филиал «Хезболла ан-Нуджаба» стал частью 4-й дивизии САА. Также в Алеппо развернуты и отряды иракских боевиков из группировки «Катаиб Хезболла». У нее есть и свое сирийское крыло – «Пятый полк Катаиб Хезболла», куда были завербованы сирийские шииты из городов Фуа и Кефрайя.
«Катаиб аль Имам Али» – еще одна иракская шиитская группировка, которая направила своих боевиков в Сирию в 2015 году. «Лива аль-Имам аль-Хусейн» (Бригада Имама Хуссейна) шиитская группировка в Сирии, созданная в районе Дамаска. В настоящее время она также входит в состав 4-й танковой дивизии САА и имеет сирийское крыло под названием «Батальон смерти».
Особый интерес представляют иранские группировки, созданные командованием «Аль-Кудс» из иностранных граждан для участия в боевых действиях в третьих странах. Речь идет об афганской бригаде «Фатимиюн» (всего до 14 тыс. человек, из них до 3 тыс. в Сирии) и пакистанской «Зейнабиюн», в которые КСИР набирал афганских и пакистанских шиитов, в основном находившихся на заработках в Иране, предлагая им высокие, по местным меркам, зарплаты и возможность получения гражданства. По их примеру впоследствии различные зарубежные ЧВК создавали собственные формирования из иностранных граждан (прежде всего сирийцев) для участия в боевых действиях в Ливии.
Иран использует и свои официально зарегистрированные частные охранные компании, чтобы усилить иранское влияние в чувствительных сирийских районах, таких как столица Дамаск, не опасаясь сохранения этого присутствия в будущем, поскольку частные охранные компании действуют под видом зарегистрированных сирийских юридических лиц.
Иран считает, что частная охрана – идеальный способ сохранить присутствие в стратегических точках, таких как шоссе Багдад-Дамаск в восточной пустыне Сирии.Иран, используя свои прокси силы, пытается прежде всего сосредоточиться на обеспечении т.н. шиитского коридора, то есть транспортного сухопутного маршрута, связующего Ирак с Сирией и Ливаном.
При этом максимальная концентрация проиранских сил, вплоть до абсолютного их доминирования, наблюдаются в Алеппо, а также в районе Альбукамаль и восточном Евфрате, а также вдоль трасс, идущих через пустыни в Дамаск и у ливанской границы. Также наблюдаются попытки наращивания присутствия проиранских формирований у границ с Израилем.
Иран также работает с благотворительными организациями, чтобы лучше интегрироваться в сирийское общество. Одной из таких структур является пользующаяся поддержкой Ирана «Джихад аль-Бине», которая в основном занимается вопросами восстановления школ, медицинских центров, а также мечетей, которые превращаются в центры пропаганды хомейнизма, хотя формально могут оставаться суннитскими. В настоящее время организация действует в провинциях Дейр-эз-Зор и Алеппо, где также скупает недвижимое имущество, в том числе конфискованное у беженцев и внутренне перемещенных лиц, которое затем передается семьям боевиков шиитских вооруженных группировок, в том числе прибывшим из других стран.
