В последнем труде известного российского международника Дмитрия Тренина «Новый баланс сил» отмечается, что в последние годы противоречия между Россией и Европой нарастали. Автор прогнозировал усиление этой напряженности в ближайшем будущем. Тренин исходил из того, что Донбасс, ввиду отсутствия компромисса на переговорах в нормандском формате, остается пороховой бочкой, готовой в любой момент взорваться. Диагноз и прогноз оказались точными.
Проблемы «ДНР» и «ЛНР», как могло казаться некоторым экспертам, не улеглись и не канули в лету, как это произошло с Абхазией и Южной Осетией. Конфликт на востоке Украины, который в Киеве считают «сепаратизмом» и «российской агрессией», а в Москве — «гражданской войной», требовал разрешения. Не обязательно дипломатического.
Исторический опыт многих конфликтов доказывает, что крайне редко споры за территорию удается снять за столом переговоров, в рамках СБ ООН, ОБСЕ или через другие международные площадки. Точки в конфликтах на Кипре, в Карабахе, Чечне, Косово были поставлены на поле боя, дипломатия вступала в силу на завершающем этапе эскалации. Исключением стала разве что проблема Синая, когда Израиль добровольно, но не безвозмездно (в обмен на свое признание) вернул Египту оккупированный полуостров.
В конфликте на востоке Украины имели место кровопролитные бои, когда одна из сторон наносила серьезный ущерб другой. В результате Дебальцевского и Иловайского «котлов» ВСУ потеряла тысячи военных. При этом вооруженные силы Украины не были разгромлены, как, например, армия Армении во время 44-дневной войны с Азербайджаном.
ВСУ модернизировались, укреплялись и вооружались новой техникой при поддержке США, Великобритании, Турции и других стран НАТО. С другой стороны, Россия не признавала до февраля 2022 года независимость Донецкой и Луганской народных республик. Киев воспринимал данное положение как некую легитимацию своей так называемой «антитеррористической операции» на востоке.
Само по себе отсутствие чьей-либо решительной победы не гарантировало начало крупномасштабной войны по инициативе Украины и России. Для сравнения, к 26 сентября 2020 года в конфликте Азербайджана и Армении тоже нельзя было констатировать тотальное преимущество одной из сторон.
Контроль армянскими ВС над Карабахом и семью районами в результате Первой Карабахской войны компенсировался военной мощью Азербайджана и подвешенным статусом самопровозглашенной «НКР», не признанной даже Армений. Триггером эскалации стала бесперспективность минских переговоров и неготовность США признать российскую сферу интересов.
С приходом к власти Владимира Зеленского в 2019 году появились надежды на постепенное урегулирование на Донбассе. Удалось отвести войска от линии фронта, объявить перемирие, обменяться пленными и провести встречу лидеров «нормандской четверки» в Париже. Однако успех оказался недолговечным. Он отказывался исполнить «формулу Штайнмайера» и предоставлять автономный статус «ДНР» и «ЛНР». Ни Берлин, ни Париж не могли заставить Киев выполнить Минские соглашения, ибо считали Украину жертвой «российской оккупации».
В итоге уже через два года в Кремле решили, что общаться с Зеленским не имеет смысла. В своей статье экс-президент Дмитрий Медведев написал, что Россия должна напрямую вести дела с «кураторами киевских властей». И под ними уже стали подразумевать не ФРГ и Францию, и даже не ЕС, а США.
Так и начались переговоры по линии Россия-США в конце 2021 года. МИД РФ направил в Вашингтон предложения о гарантиях безопасности с длинным списком требований, главным среди которых обозначалось нерасширение НАТО и невключение туда Украины. Джозеф Байден и Йенс Столтенберг ответили отказом на эти пункты, сказав, что оставляют двери НАТО «открытыми» для новых членов.
Сложно сказать, какой из двух факторов повлиял на Владимира Путина сильнее — пробуксовка минских переговоров или игнорирование его требований по нерасширению НАТО, но в сумме они ускорили принятие рокового решения. Помимо политического реализма, в разборе начала российской так называемой «спецоперации» в Украине не стоит сбрасывать со счетов и бихевиаризм.
Для Путина, возможно, как ни для одного из представителей российского истеблишмента, Украина считается принципиальным вопросом. С Киева начиналась Древняя Русь. Правобережная Украина на протяжении веков определяла западные границы российского государства.
Путин, считающий развал СССР «крупнейшей геополитической катастрофой XX века», наверняка держит в голове фразу З. Бжезинского «без Украины Россия — не империя». Президент России не раз предупреждал, что нужно заниматься Украиной, «иначе мы ее потеряем». Возможно, у президента России есть опасение, что с неизбежным транзитом власти возникает риск, что после его ухода Москва окончательно уступит влияние в Украине НАТО и ЕС.
Признание «ДНР» и «ЛНР» в условиях отсутствия прогресса по минским переговорам стало хоть и спорным с точки зрения международного права решением, но логичным с точки зрения Realpolitik. Для Запада признание суверенитета двух республик — не только нарушение международного права, но и крайне нелогичное событие. Ведь весь январь и февраль 2022 года лидеры стран ЕС потратили большие усилия, чтобы снизить напряженность на российско-украинской границе.
Президент Франции Эмманюэль Макрон и канцлер Германии Олаф Шольц приезжали в Москву и отговаривали Владимира Путина от идеи нападения на Украину. Поэтому, когда 24 февраля российские войска перешли украинскую границу, руководители стран ЕС испытали в буквальном смысле шок.
Судя по тому, что военные действия начались почти сразу после негативного ответа американской стороны на российские требования по нерасширению НАТО, вероятнее всего, именно этот пункт вынудил Путина пойти на крайние меры. Если это так, то можно сказать, что Европа оказалась попросту жертвой российско-американских разборок за Украину.
Ведь Шольц еще в разгаре переговоров между МИД РФ и Госдепом в Женеве заявлял, что принятие Украины в НАТО не стоит на повестке. Ввиду того, что страны ЕС входят в большинстве своем в НАТО, располагают американскими базами и поддерживают киевскую власть в вопросах Крыма и Донбасса, они автоматически выступили против России в текущей эскалации.
Ситуация на фронте меняется довольно динамично, поэтому подробно описывать ее смысла нет. В целом, с переменным успехом ВС РФ удается продвигаться в направлении крупнейших украинских городов на востоке – Одессы, Харькова, Мариуполя и Киева. Чем больший успех одерживает российская армия, тем более жесткие санкции вводит ЕС.
Отключение от SWIFT, санкции против крупнейших российских банков, запрет въезда и конфискация имущества русских олигархов, прекращение авиасообщения, ограничение трансфера технологий, разрыв сотрудничества с российскими авиакомпаниями и многое другое каждый день бьют по российской экономике. Устами главы МИД ФРГ Анналены Бербок Запад обозначил свою цель — «разрушить Россию».
При этом Париж и Берлин рассчитывают на прекращение военных действий, поэтому Макрон и Шольц находятся в постоянном телефонном контакте с Путиным. Россия не против дипломатии и ведет ее даже с враждебным сейчас руководством в Киеве.
Продолжение войны и санкций Запада зависит от двух факторов: способности украинской и российской делегации в Беларуси найти компромисс и возможностей российской армии выполнить поставленные Путиным цели — «демилитаризация» Украины. Из двух сценариев наиболее выигрышный для всех — компромисс Киева и Москвы. Исходя из военного преимущества России минимальным условием перемирия должен стать письменный отказ Украины от намерения вступить в НАТО.
При более благоприятном для Кремля сценарии не исключен отказ Киева от Крыма и Донбасса, но такие соглашения возможны лишь при тотальном поражении ВСУ, при котором решение Зеленского не приведет к его свержению. Дипломатический компромисс выгоден Украине, поскольку прекратит военные действия на ее территории, России — из-за снятия санкционного бремени (ЕС и США готовы снять санкции в случае прекращения войны), Евросоюзу — так как его компании смогут вернуться на российский рынок.
Для нормализации в треугольнике ЕС — Украина — Россия нужен будет посредник, и на эту роль могла бы претендовать Турция. У Анкары тесные контакты с Киевом. Зеленский доверяет Эрдогану. Его «человеком слова» считает и Путин. Отношения российского и турецкого президента проверены конфликтами в Сирии и совместными экономическими проектами (С-400, «Турецкий поток» и АЭС «Аккую»).
С Европой у Турции в последние годы отношения складываются не просто, но Брюссель считает Анкару все еще важным партнером по НАТО хотя бы для сдерживания миграции из Ближнего Востока. Имея тесные контакты с каждой из сторон, турецкий президент мог бы запустить стамбульский процесс, альтернативный безрезультативным женевским переговорам и в обход раздражающей Кремль американской администрации.
Сценарий же полной победы России позволит ей сменить руководство в Киеве на пророссийское, добиться нейтралитета Украины, ее демилитаризации и де факто вхождения спустя 20 лет Украины в российскую зону интересов. Путин может посчитать такой поворот событий геополитическим успехом. Однако в таком случае санкции ЕС могут стать еще жестче.
Европа наверняка начнет отказываться себе же в ущерб от последнего сдерживающего от полного разрыва товара — российского газа и нефти, покупая их в большем количестве из США, Катара, Северной Африки, Каспия и Ирана. Это будет значить полный и окончательный разрыв всех политических и экономических связей России с главным торговым партнером Евросоюзом.
В «длительном забеге» оправданность возвращения Украины будет зависеть от способности России в режиме форсажа найти альтернативных торговых и инвестиционных партнеров. Для этого Москве придется наращивать экономические связи с крупнейшими азиатскими державами — Китаем, Турцией, Ираном, Саудовской Аравией и Индией. Готовы ли будут последние на более тесный контакт с Россией, рискуя наткнуться на недовольство ЕС и США, покажет время.
